Место действия: кафе на одной из улочек Старого города Вильнюса. Действующие лица: посетители кафе, журналист «Литовского курьера» и его собеседница Анна Адамович, в миру учительница в сельскохозяйственном техникуме в Вайдатах (городке неподалеку от столицы Литвы. — Прим. ред.), а на деле — известная артистка разговорного жанра и конферансье, чья слава давно перешагнула границы Виленского края — Литвы и Польши. Кафе живет своим ритмом, тихонько играет музыка, одни посетители сменяют других, к столикам торопливо спешат официантки, а мы с пани Анной ведем неторопливую беседу. «Купите цветы, пожалуйста, купите цветы», — вторгается в наш разговор настойчивый девичий голосок. На вид двенадцатилетняя, но не по-детски серьезная девчонка буравит нас коричневыми глазенками и протягивает в нашу сторону небольшой букетик подснежников. Монеты переходят из рук в руки, и на нашем столике появляются цветы, а мы возвращаемся к прерванной беседе…
— На сцене вы перевоплощаетесь в созданный вами образ острую на язык женщину из деревенской глубинки. Не секрет, что у образа, воплощенного артистом на сцене, есть своя предыстория, какова же история Франуковой?
— Ничего таинственного в том, как на свет появилась Франукова, нет. В свое время семь лет я вела фестиваль «Польские цветы» здесь у нас в Вильнюсском районе и тогда-то меня заметили организаторы большой ярмарки нашего Казюкаса в Лидзбарке Варминьском в Польше. Они как раз искали соведущего и… как ни странно Анна Адамович в роли ведущей им понравилась. Так я получила приглашение стать одной из ведущих на ярмарке в Лидзбарке. Помню секундную эйфорию — ура, еду на ярмарку. И в следующую секунду словно холодный душ на голову — какой ведущей я там буду? Такой, каких множество — в строгом костюме, в амплуа деловой женщины? Конечно, нет! Так на свет родилась Юзефова. Да, да, вы не ослышались, именно Юзефова. Организаторы ярмарки что-то перепутали и я приехала наконец-то в Лидзбарк. Первое, что увидела, были афиши с громогласными заявлениями — у нас будет выступать Франукова. А как известно, что написано пером, того не вырубишь и топором.
На телевизионных экранах я появилась благодаря участию в фестивале Кресовой (Пограничной. — Прим. ред.) культуры в Мронгово в Польше.
— Все, кому довелось побывать на концерте или фестивале, где выступала Франукова, знают, что разговаривает она на диалекте поляков Виленского края.
— Да, так оно и есть. Кому-то это нравится, кому-то нет. До сих пор мне часто приходится выслушивать реплики поборников филологии, что, дескать, таким образом я искажаю наш родной польский язык. В ответ таким критикам могу только сказать, что коль скоро нам довелось жить в Литве, а не в Польше, то ждать, что мы заговорим на чистейшем польском с краковским или варшавским акцентом, по меньшей мере неразумно.
К сожалению, особенно в последнее время я все чаще замечаю, что слова, бывшие в обиходе в Виленском крае со времен наших далеких прапрадедов, исчезают, уходят. Но так как свято место пусто не бывает, на их место приходят новые слова — из русского, английского и белорусского. Так мы теряем язык наших предков, а вместо него появляется ущербная польско-русско-литовская мова. Неприятно, что люди стыдятся разговаривать так, как говорили деды, а перенимают новые обычаи и не видят, что именно этого и надо стыдиться. В таком случае стоит взглянуть, как поступают хотя бы гурали — жители польских Карпат — они старательно берегут, холят свой родной диалект. Борются, чтобы его сохранить, а мы?..
А ведь это только одна часть проблемы — корни ее глубже. Беда в том, что в наше время людям неинтересно читать книги, писать письма. Да, конечно, мы убеждены, что прекрасно умеем владеть словом и речью, но на самом деле все обстоит далеко не так. Email, электронные книги способствуют тому, что наша речь теряет цвета, обороты и превращается в свое убогое подобие.
— Давайте вернемся к вашему дебюту на сцене…
— Давайте. Впервые в жизни на сцене я оказалась, когда мне было три годика. Хотя с той секунды как маленькая Аня вышла на сцену в Няменчине прошел, нет, пролетел не один десяток лет, но до сих пор помню стихотворение, с которым я тогда выступала. Дальше была школа и, как ни странно, в 3-м классе мне довелось сыграть в школьном театре роль бабушки. Я была такой очень серьезной бабушкой, с капором на голове. Помимо всего я пела в хоре, танцевала, играла с мальчишками в футбол и зимой бегала на лыжах. Вместо того чтобы играть в куклы, любила летом посидеть на бережку речки с удочкой. Что я читала в детстве? Думаю, вы не слишком удивитесь, если скажу, что одной из моих самых любимых книг была книга Карла Мая про приключения индейца Виннету. Первый раз эту книгу я прочитала на уроке математики — прятала ее за учебником. До сих пор уверена, что хорошая книга важнее денег.
Кстати, из-за любви к лыжам меня в педагогическом институте еле не сманили в большой спорт. Но чем крепче тренеры меня уговаривали, тем больше понимала, что бросать все и заниматься только лыжами — неинтересно. Так я отказалась от спортивной карьеры и стала в свободное от учебы время работать внештатным гидом в бюро молодежного туризма «Спутник».
До сих пор помню мою первую группу — студенты-инвалиды из Польши. Представьте, все они на инвалидных колясках, я — молоденькая девчонка, и мы едем в замок в Тракай. А там ведь лестницы, лестницы — что делать?! Спасение пришло неожиданно: на экскурсию в замок приехали тяжелоатлеты из Болгарии. И вот болгарские спортсмены на своих руках носили коляски с моими подопечными по всему замку. Что тут скажешь, молодцы болгары! Именно тогда я окончательно поняла, насколько в нашей жизни важны доброта и улыбка. Пока работала в «Спутнике», довелось побывать во многих отдаленных, а подчас и не очень, уголках Советского Союза. И на Кавказе, в Азии и Сибири.
— Кстати, поговаривают, что Литва страна очень мрачная. Туристы — иностранцы так и вовсе считают Литву самой неулыбчивой страной.
— К сожалению, доля правды в этих словах есть. Наша страна настолько маленькая, что зачастую помимо нашей воли у нас появляется комплекс «не приведи Господь, я буду смешон и люди будут надо мной смеяться». Впрочем, этим же комплексом страдают и многие из наших политиков. Эти ребята настолько серьезные, что часто не замечают насколько эта серьезность смешная. Другое дело, что у нас — жителей Литвы в генах заложено «не шути, целее будешь», что впрочем неудивительно. Ни солдаты вермахта, ни впоследствии солдаты Красной армии похвастать особым расположением к шуткам и шутникам не могли. Да и теперь бесконечный кризис не дает простому люду поводов посмеяться. Поэтому наш народ зачастую предпочитает шутить и веселиться в кругу знакомых людей, а не среди незнакомых туристов. Именно это и создает в глазах туристов и сторонних людей образ мрачных, несклонных к веселью людей. Надеюсь, что со временем эта ситуация изменится, мы сможем отбросить старые комплексы и перестанем бояться улыбаться и громко смеяться в обществе незнакомых или малознакомых людей.
Мрачная ли я? И да, и нет. На сцене я обязана быть веселой, шутить и улыбаться, но там моя работа. В жизни же хватает всего. Впрочем, постоянно улыбаться невозможно — такие эмоции как грусть, печаль или меланхолия являются частью нас. Но я всегда старалась и прилагаю массу усилий для того, чтобы быть и внутри нашего общества и снаружи. Самоизоляция в польской общине в Литве не для меня, впрочем, не думаю, что такая изоляция вообще нужна кому-либо. Мы поляки — часть Литвы, а Литва — часть нас.
— В миру вы Анна Адамович, учительница, на сцене Франукова — фонтан искрометного юмора и мастер импровизации. Ваша вторая сценическая личность не пытается вмешиваться в вашу реальную жизнь?
— Нет. Франукова — это всего лишь образ, в который я превращаюсь, облачившись в народный костюм и выйдя на сцену. Да, на сцене я — это она, но мы разные женщины с разными характерами. На сцене она может и пошутить, и съязвить. Прямо как в пословице — женщина как блоха, чем больнее кусает, тем крепче ее ищут. Как только я покидаю сцену, Франукова исчезает. Так что никакого конфликта личностей у меня нет, манией величия не страдаю и голосов странных не слышу.
— Коль скоро мы заговорили про голоса… Как в семье относятся к тому, что вы не только жена, мать, учительница, но и известная артистка?
— Никак не относятся. Домашние принимают меня такой, какая я есть, и я им за это благодарна. Хотя, как знать, быть может, меня понимают и принимают, потому что сами такие же непоседы как и я. Мой муж и оба моих сына Радослав и Людослав спортсмены — волейболисты. Сыновей в свое время тренировал Бронислав Михайлович Тарасов — в свое время тренер спортивной команды Вильнюсского завода топливной аппаратуры. Я очень благодарна Брониславу Михайловичу за то время и усилия, что ему пришлось посвятить моим сыновьям. Хотелось бы, чтобы и мой внук Каюс, когда подрастет, встретил такого человека на своем пути.
— В заключение хотелось бы узнать о ваших планах на будущее?
— У меня практически нет никаких планов на будущее. Пока что есть только один план — начать и закончить ремонт квартиры. Что же касается остальных традиционных — то в своей жизни мне довелось посадить не одно деревце, а несколько, родить двух сыновей и дождаться рождения внука.
— Хотя предыдущий вопрос и должен был стать заключительным, но не могу не удержаться и не спросить — а что не так с ремонтом? У такой известной актрисы, поди, давно уже копятся денежки на счету в швейцарском банке… остается их только снять и можно не только ремонт делать, но и дом купить.
— Как бы не так. Если бы у меня был счет в швейцарском банке, мне бы точно не пришлось копить денег на ремонт квартиры и жить от зарплаты до зарплаты. Что же касается гонораров за выступления – то, поверьте мне, они вовсе не такие заоблачные как может показаться телезрителям или участникам фестивалей. Кто-то смотрит со стороны и думает — как же так им платят за болтовню. Правда такова — каждое выступление — это огромный, тяжкий выматывающий труд, к счастью, все это с лихвой окупает радость и удовольствие при виде улыбок зрителей в зале. Знаю, звучит банально но я радуюсь и улыбаюсь вместе со зрителями. И в завершение нашей беседы мне бы хотелось процитировать несколько строчек из песни Аллы Пугачевой:
Так же, как все, как все, как все
Я по земле хожу, хожу
И у судьбы, как все, как все
Счастья себе прошу.
Слова на виленском диалекте:
Dyrwanek,Dyrwan-Laczka — скорее всего, лужайка
Kimsy – кочки
Razgini — устройство для переноса сена, травы на спине
Nosidly — коромысло
Badziac sie — болтаться по окрестностям без цели
Lapatucha (от слова болтать) — болтливая баба
Rozwitac sie – попрощаться
Podynka — горшок для молока
Odymaczka — тряпка из мешковины, употребляемая на кухне
Витольд Янчис.