Сегодня речь пойдет о Черниговском князе Игоре. Пусть это будет небольшой подарок всем знакомым и незнакомым его тезкам.
Сразу хочу предупредить, это не тот Игорь, о полку которого написал свой шедевр неизвестный древнерусский автор, а значит, и не тот, который поет на музыку и слова Александра Порфирьевича Бородина на лучших оперных подмостках: «О, дайте, дайте мне свободу, я свой позор сумею искупить». Нет ничего удивительного, что их путают. Если посмотреть родословную, например, рюриковичей, замечаешь, что особым разнообразием княжеские имена не отличаются: Святославы, Мстиславы, Игори, Святополки, на несколько сотен носителей несколько десятков имен. Такую скудность имен несколько скрашивало то, что, кроме славянских (читай — языческих) имен, они носили еще и христианские, которыми их крестили. Так, наш Игорь был в крещении Георгием.
Хоть и жили оба Игоря в XII веке, но знакомы были вряд ли. Когда в 1147 году убили Черниговского князя, Новгород-Северский был еще мал, а может, и не родился вовсе. Напомню, «Слово о полку Игореве» описывает неудачный поход на половцев 1185 года. То есть эти события разделяют почти сорок лет.
Как вы, конечно, помните, главная мысль «Слова» — призыв к объединению русских князей. При Игоре Черниговском политическая ситуация ничем не отличалась от описанной неизвестным автором. В частности, шла долгая, коварная и кровопролитная борьба за столичный киевский престол. Борьбу эту вели Ольговичи и Мстиславичи. Все они были в близком родстве, все — правнуки Ярослава Мудрого. Мстиславичи назывались по имени своего отца — святого Мстислава Великого (+ 1132), сына Владимира Мономаха (отсюда другое их название, «Мономашичи»). Ольговичи назывались по имени Олега Святославича (+ 1115), прозванного за свою горькую судьбу «Гори-славичем».
В 1138 году на киевском столе был Всеволод Ольгович, старший брат Игоря. Хоть и правил он всего несколько лет, но этого хватило, чтобы киевляне люто возненавидели его и весь клан Ольговичей. Особенно жителей столицы раздражало то, что князь считал Киев своей наследственной вотчиной и хотел после своей смерти передать княжение младшему брату. Злоба и гордыня князя вызвали ответную злобу и гордыню киевлян: святой Игорь против воли был вовлечен в самый центр событий и стал невинной жертвой нараставшей ненависти.
Грозные события разворачивались стремительно. 1 августа 1146 года умер Всеволод, и киевляне целовали крест Игорю как новому князю, а Игорь целовал крест Киеву — справедливо править народом и защищать его. Но, преступив крестное целование, киевские бояре сразу же призвали Мстиславичей с войском. Под Киевом произошла битва между войсками князя Игоря и Изяслава Мстиславича. Еще раз преступив клятву, киевские войска в разгар сражения перешли на сторону Изяслава. Четыре дня Игорь Ольгович скрывался в болотах около Киева. Там его взяли в плен, привезли в Киев и посадили в поруб. Это было 13 августа, все его княжение продолжалось две недели.
Поруб – это подобие «каменного мешка», только в виде тесного деревянного сруба без окон и дверей. Чтобы высвободить из него человека, его надо было оттуда вырубать, в самом прямом смысле, топором. Игорь тяжело заболел в заточении. Его освободили и, чтобы нейтрализовать политически, постригли в киевский Феодоровский монастырь. Такой прием обезвреживания противников был очень популярен долгие столетия не только на Руси.
Но для Игоря это был самый желанный вариант. Хоть он и честно выполнял свои княжеские обязанности, но монашество было ближе его душе. Тем более ему, как и всякому человеку, причастному к политике, было в чем раскаиваться и что замаливать. К сожалению, молитвенный подвиг бывшего князя Игоря, а теперь инока Гавриила продолжался недолго. Правда, он успел принять великую схиму – высшую степень ухода от мира. В схиме Игорь-Георгий-Гавриил получил новое имя – Игнатий.
За стенами обители жизнь шла своим чередом. Через год Киевское вече, желая отомстить всем Ольговичам, решило расправиться и с князем-иноком. Митрополит и князья Изяслав и Владимир Мстиславичи пытались спасти Игоря. Но ни духовная, ни светская власти не смогли противостоять ярости обезумевшей толпы. Киевляне ворвались в храм, где во время литургии молился князь, выволокли его на улицу. Владимиру удалось отбить святого у толпы и спрятать в доме своей матери. За это Мстиславича жестоко избили, а потом, выломав ворота в тереме княгини-матери, расправились и с мучеником Игорем. Бешенство толпы было так велико, что долго еще избивали уже мертвое тело страдальца, потом привязали веревкой за ноги, протащили до Десятинной церкви, бросили там на телегу, отвезли и «повергли на торгу». Когда вечером того же дня тело блаженного Игоря было перенесено в церковь святого Михаила, «Бог явил над ним знамение велико: зажглись свечи все над ним в церкви той». На другое утро святой страдалец был погребен в монастыре святого Симеона, на окраине Киева.
5 июня 1150 года, когда киевский стол занял Юрий Долгорукий, его союзник, родной брат Игоря Святослав Черниговский торжественно перенес мощи князя на родину в Чернигов в кафедральный Спасский собор. С тех пор в этот день (18 июня по новому стилю) установлено празднование памяти святого.
В «Иконописном подлиннике», где описаны особенности изображения на иконах святых, говорится о Игоре: «Ростом был средний и сух, смугл лицем, власы, как поп, носил долги, брада же узка и мала. Прилежно уставы иноческие хранил».
Петр ФОКИН, псаломщик Знаменской церкви