Доверие – лучшая почва для диалога

Министр иностранных дел России Сергей Лавров в Вильнюсе выступил перед местными и зарубежными журналистами и ответил на их вопросы.

Среди тех, с кем общался глава российского МИД, был и представитель «ЛК» Анатолий Иванов. Сегодня еженедельник предлагает вниманию читателей отчет об этой встрече.

Прямая речь министра

Сегодня завершается очередное ежегодное заседание СМИД ОБСЕ. Все, как обычно, прошло без сюрпризов, что вызывает сожаление, учитывая, что Организация работает весьма «забавно». Министры прибывают, чтобы участвовать в дискуссиях, а параллельно эксперты готовят документы, которые потом докладывают на пленарных заседаниях. По сути дела, министры не принимают участия непосредственно в переговорной работе для принятия решений, а это досадно. Ради чего собираются главы внешнеполитических ведомств, если не для прямого, конкретного разговора и выработки согласованных решений? Но таковы традиции этой Организации, которые мы давно пытаемся изменить.

Несколько лет назад Россия вместе с партнерами по СНГ внесла солидный пакет документов, направленный на реформирование ОБСЕ. У нее должен быть свой Устав, как у любой другой многосторонней межправительственной структуры, согласованные правила, на основе которых будут действовать механизмы ОБСЕ. К сожалению, наши западные партнеры очень сдержанно к этому относятся и, мягко говоря, предпочитают держать Организацию в «рыхлом» состоянии, позволяющем ею манипулировать.

Мы рассчитываем, что приход нового Генерального секретаря ОБСЕ господина Занньера, с которым я вчера встречался, позволит несколько активизировать работу по приданию ОБСЕ необходимых импульсов, чтобы она отвечала современным требованиям. У Генсекретаря есть видение проблем, с которыми сталкивается Организация, и мы будем активно участвовать в планируемых дискуссиях с тем, чтобы повысить эффективность ОБСЕ и придать ей хоть какую-то стройность и упорядоченность.

Что касается участия министров, то, к большому сожалению, некоторые мои коллеги предпочитают приезжать и использовать трибуну СМИД для выражения определенных претензий, совсем не относящихся к повестке дня заседания. Так было и с моей коллегой Хиллари Клинтон, которая, судя по всему, приехала только для того, чтобы отметиться перед избирателями демократической партии США и показать, какие американцы «крутые». По сути, сразу же после выступления госсекретарь уехала. Вчера многие министры отбыли из Вильнюса, что в очередной раз подтверждает, что Организация находится в критическом состоянии.

Если все мы доверяем нашим экспертам, которые готовят решения, то зачем тогда вообще собираться министрам? Пусть эксперты договариваются и принимают документы. Не хотел бы называть это пустой тратой времени, поскольку вчера я провел с десяток полезных встреч с коллегами, где мы обсудили и состояние дел в ОБСЕ, и двусторонние отношения.

Вряд ли уместно критиковать экспертов только потому, что министры не уделяют их работе должного внимания. Эксперты приготовили здесь неплохие решения, касающиеся военно-политических аспектов безопасности, в частности, модернизации Венского документа 1999 года, проблематики легкого и стрелкового оружия, вопросов выполнения резолюции СБ ООН о недопустимости попадания ядерных материалов негосударственным игрокам. Это то, что относится к военно-политическому измерению.

По экономической «корзине» набор скромнее, но есть неплохое решение о развитии сотрудничества в сфере транспорта.

В отношении гуманитарного измерения, скорее всего, будет принято решение по правозащитным системам государств. Это полезный материал, который способствует налаживанию диалога, обмену опытом.

В целом считаю, что нынешний пакет документов достаточно серьезный, хотя его можно было бы принять в рамках Постоянного совета ОБСЕ в Вене. Но, повторю, пока министры участвуют в этих процессах формально. Еще раз подчеркну, что было бы полезнее, если бы сложные вопросы оставались на столе переговоров, чтобы министры напрямую договаривались о необходимых решениях. Убежден, в этом случае продуктивность подобных заседаний была бы намного выше. Будем стараться исправлять такое положение.

— Каково ваше впечатление от решений, принятых Вильнюсским СМИД ОБСЕ с точки зрения реализации главной задачи, поставленной на саммите Организации в Астане в 2010 году о создании «сообщества безопасности» в Евроатлантическом и Евразийском регионах?

— Я бы сказал, что прогресс в реализации договоренностей, достигнутых в Астане, не слишком значительный. Поставлена достаточно сложная задача. Наиболее простой и прямой путь к ее решению был предложен Президентом России Д. А. Медведевым, когда он выдвинул инициативу разработки Договора о европейской безопасности, в котором юридически закреплялся бы принцип неделимости безопасности, предусматривающий, что ни одно государство не обеспечивает свою безопасность за счет безопасности других. Российская инициатива и послужила стимулом к обсуждению этой проблематики в ОБСЕ, а дискуссии вылились в принятие в Астане декларации, провозгласившей задачу формирования пространства равной и неделимой безопасности в Евроатлантике и Евразии. Цель заявлена правильно, и мы довольны решением, которое было одобрено в Астане, но ее нужно наполнять конкретным содержанием.

Мы по-прежнему считаем, что российская идея Договора сохраняет актуальность. Однако пока наши партнеры «созревают», чтобы начать договариваться на эту тему, можно закладывать небольшие «кирпичики» в конструкцию будущей системы безопасности. Решения Вильнюса, о которых я уже говорил, небесполезны с точки зрения продвижения в заданном направлении.

— Как вы можете прокомментировать заявление Госсекретаря США о недемократичности и несправедливости недавних выборов в Госдуму Российской Федерации, учитывая, что в России были созданы условия для доступа и работы наблюдателей?

— Знаете, это даже не хочется комментировать. Мы не для этого собираемся в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. ОБСЕ — не место для публичных митингов, как Гайд-парк или Триумфальная площадь, где ораторы приходят «излить душу», а потом развернуться, уехать и не слушать других.

Считаю, что подобного рода заявления просто неуважение к Организации, в которой мы все участвуем. Если имеются претензии друг к другу и если мы хотим, чтобы соответствующие вопросы решались, то следует выяснять все напрямую, в ходе диалога, а не использовать публичные дискуссии, чтобы набирать политические очки в информационном пространстве.

— Каковы, на ваш взгляд, перспективы достижения Россией договоренностей с НАТО по противоракетной обороне?

— Этот вопрос следует адресовать нашим натовским партнерам, которым прекрасно известна ситуация. Пока они не начнут слушать и слышать то, что говорит Россия, не думаю, что нам удастся договориться. Положение дел не меняется — мы продолжаем консультации, но наши обоснованные опасения не принимаются во внимание, а натовские друзья категорически отказываются юридически закрепить на бумаге то, что они говорят устно: проект противоракетной обороны в Европе не создает угрозы для России и не направлен против нее. Они об этом не устают повторять, но не готовы перенести на бумагу. Откровенно говоря, все выглядит странно.

— Литва обеспокоена тем, что Россия собирается разместить в Калининградской области дополнительные ракетные комплексы. Каковы планы России по развертыванию вооружений в этом регионе, и чем объясняются такие действия?

— Калининградская область – территория России, и мы не нарушаем никакие международные обязательства. В течение последних 6-7 лет мы вывели с территории области сотни единиц тяжелого вооружения, часть которого заменена и будет заменяться современными видами, но исключительно в рамках компетенции Российской Федерации и без ущерба для международных договоренностей. Не думаю, что Литва или другое государство в Европе должно беспокоиться на сей счет.

А вот Россия озабочена тем, что вокруг ее границ, на территории соседних государств размещаются иностранные вооружения и создается военная инфраструктура, хотя НАТО взяло обязательство этого не делать. Когда между Россией и НАТО было достигнуто соглашение, руководство Альянса заявляло, что на территории его новых членов не будут постоянно располагаться существенные боевые силы. Это обязательство было грубо нарушено. Таковы реалии и факты, которые всем хорошо известны.

— Как бы вы прокомментировали высказывания главы МИД Литвы в пользу американского ядерного оружия в Европе как средства сдерживания России и исходящих от нее военных угроз?

— Как воспитанному человеку мне трудно это комментировать, поскольку я нахожусь в Вильнюсе в гостях у господина Ажубалиса. Он делает публичные высказывания, как правило, не имеющие ничего общего с тем, о чем мы с ним договариваемся. Я слышал, он заявил, что якобы потребовал от меня извинений за оккупацию, делал и другие предложения довольно в острой форме.

Между Россией и Литвой есть проблемы исторической памяти, действует комиссия историков. Мы коснулись и этого вопроса, выразили удовлетворение, что комиссия подготовила весьма интересный сборник документов, касающихся периода Второй мировой войны. Сборник будет опубликован. Мы обсуждали, какое предисловие следует сделать к упомянутому сборнику.

Если эта часть дискуссии позволяет ему публично заявлять, что он потребовал от меня извинений за «оккупацию», то я это оставляю на его совести. Учитывая данную специфику моего коллеги, мне очень трудно комментировать то, что он заявляет после встреч с другими министрами иностранных дел.

— Ассоциация «Литва без нацизма» приняла обращение к участникам встречи, в котором подчеркнула опасность нарастания нацистских и фашистских настроений в Европе. Насколько серьезно, по вашему мнению, относятся к этой проблематике другие участники СМИД ОБСЕ?

— Я знаю об этом обращении. Более того, я сослался на него в своем выступлении на заседании СМИД ОБСЕ и предложил самым серьезным образом рассмотреть этот документ и откликнуться на него.

Хотел бы отметить, что российская делегация более месяца назад, когда началась подготовка к заседанию, внесла среди прочих инициатив проект решения, посвященного этой теме. Насколько я понимаю, в одном из решений заседания эта тема прозвучит. Конечно, мы бы хотели, чтобы это было отражено в самостоятельном решении. Но, повторю, в ОБСЕ действует принцип консенсуса, и есть страны, которые не хотели бы ворошить прошлое. Когда эти страны пассивно реагируют на марши неонацистов и попытки героизации преступников, они ссылаются на принципы свободы слова и собраний. К сожалению, есть и страны, которые потакают таким проявлениям.

Но это реалии современной Европы, с которыми нам приходится иметь дело. Тут ничего не поделаешь. Нет ни одной международной организации, где бы не привлекали внимание к серьезнейшей опасности, заключающейся в потакании подобным тенденциям. Мы будем твердо добиваться пресечения этих тенденций, поскольку для всех нас являются обязательными решения Нюрнбергского трибунала. Попытки героизации пособников и последователей тех, кто был однозначно приговорен этим трибуналом, являются нарушением международного права.

— Не является ли литовский закон, касающийся требований о денежной компенсации за период советской оккупации, неким тормозом для развития российско-литовских отношений?

— Не знаю, тормозит ли этот закон или что-то еще. Но Россия и Литва — страны с многообразными связями, общей историей и общими интересами, в частности, экономическими, которые могли бы сотрудничать гораздо более продуктивно и тесно.

Что касается упомянутого вами закона, то это проблема Литвы. Если постоянно жить с какими-то фобиями и стереотипами, то меньше времени остается на конструктивную работу.

Сергей Лавров, министр иностранных дел России:

— Доверие играет большую роль в отношениях между любыми государствами. Это, разумеется, касается России и Литвы. Не могу сказать, что доверия нет совсем, но его маловато, и об этом мы тоже говорили с господином Ажубалисом.

Необходимо создавать соответствующую атмосферу для более эффективного и продуктивного сотрудничества на благо наших стран и народов. Когда мы конструктивно, по-деловому обсуждаем те или иные вопросы, подобная атмосфера создается. Однако когда после таких обсуждений кто-то из нас делает на пресс-конференциях жесткие заявления в адрес своего коллеги, типа «я ему показал, где раки зимуют», атмосфера ухудшается.

Соб. инф.