«Экипаж, не доезжая двух домов до квартиры, остановился. Поднимаясь по лестнице дома N33, Савинков спросил:
— А кто живет в этой квартире? Свои?
— Конечно, свои, — последовал ответ.
Мы позвонили и вошли…»
Это фрагмент статьи Геннадия Сенюкова, сотрудника пресс–группы Института национальной безопасности, об аресте известного террориста Бориса Савинкова в августе 1924 года в Минске. У писателя Леонида МорЯкова свой взгляд на обстоятельства этого дела, как и на многие другие исторические нюансы. Об этом его новая книга, посвященная главной улице Минска.
— Леонид, объясни, как тебе пришла мысль написать книгу–исследование о городе, о проспекте, о главной улице?
— Очень часто люди со всего бывшего Советского Союза, да и со всего света, заходили на мой сайт, звонили домой с одним, как правило, вопросом: «Знаете ли вы хоть что–то о судьбе моего отца, деда, прадеда?» И когда я работал над предыдущими книгами, как документальными, так и художественными, мне часто встречалось название улицы — Советская. Как ты понимаешь, на этой улице жили люди непростые: директора заводов, комкоры и комдивы, секретари ЦК, наркомы, писатели, артисты, инженеры… Я подсчитал. Оказалось, что уже написанных биографий у меня несколько сотен. Как бывший физик–математик решил продолжить сбор данных. Создал в своем компьютере таблицу и начал ее заполнять. Пошли имена, фамилии, дома, институты, учреждения, магазины… Все, что встречалось по улице Советской, бывшей Захарьевской, туда попадало. Так набралось около 500 первых страниц. Та база данных охватывала период с 1919 по 1939 год, а географически — от нынешней площади Мясникова до площади Якуба Коласа. Но я человек жадный и подумал: а почему не пойти дальше, как во времени, так и в пространстве?
— Как далеко, Леонид?
— До 1880 года во времени и до того места, где находится обсерватория. Современный Минск для меня начался с вводом железных дорог с востока на запад и с севера на юг: Либаво–Роменской и Московско–Брестской. Номера на домах начали появляться именно в 1880 году. Тогда четные и нечетные номера располагались точно наоборот по сравнению с сегодняшними. Символически главная улица города брала начало от храма. На современной площади Мясникова их было несколько. Первый квартал начинался с православного храма, а заканчивался Красным костелом на нынешней площади Независимости…
Таких кварталов на проспекте я выделил 14. Последний находился в районе современной обсерватории. Я решил собрать и дать сведения по каждому дому, в разное время стоявшему на проспекте. Кто жил, какие организации находились в здании, и так далее. Но упорядочить собранную и поступающую информацию было чрезвычайно сложно. Все время шла путаница, так как в разные отрезки времени здания имели разные номера. Мало того что четные и нечетные номера поменяли, перед Первой мировой войной нумерацию сменили опять, но сведений об этом не было. Многие исследователи исходили из данных известного справочника «Весь Минск» 1911 года издания. Писали, к примеру, что дом № 19 по улице Захарьевской, а затем Советской стоял там–то… Но не учитывали того, что перед Первой мировой начали присваивать номера и храмам.
— А почему раньше культовым сооружениям номера не присваивались?
— Не знаю. Возможно, считали, что давать номер храму — кощунственно… Как бы то ни было, нумерация «посыпалась» по нечетной стороне, а по четной произошло расширение улицы Бобруйской, и она обрезала часть Захарьевской. И когда сегодня читаешь, что в доме таком–то жил тот или тот, то нужно делать поправку на эти изменения.
— Ты хочешь сказать, что вся история улицы Захарьевской — Советской ошибочна?
— По нумерации — ошибочна.
— А к чему это привело?
— Допустим, арестованного Савинкова сотрудники ОГПУ привели в квартиру, расположенную в доме № 33. Проверяем. Оказывается, в 1924 году в этом доме располагались такие учреждения, как Минская уездная милиция, Управление городской милиции, уголовный розыск и еще 20 разных отделов. Фактически вся милиция Минска находилась здесь! За домом было даже расположено небольшое КПЗ. Как ты думаешь, мог ли опытный конспиратор Борис Савинков сам пойти в здание, где днем и ночью полно милиции?
— Так в каком доме был арестован Борис Савинков?
— В том, который стоит ближе к костелу. В 1924 году он имел номер 31 (33–м он был до 1913 года). И такие нестыковки по очень многим зданиям улицы Советской.
— Что твои поиски дают нам, современным людям?
— Точность! Можно установить без ошибок, что находилось на этом месте раньше. Мной восстановлены все четыре нумерации. Кстати, уточню: раньше понятие «дом» включало в себя и понятие «участок», на котором могло находиться несколько строений.
— Как тебе удалось все это распутать и разобраться?
— Помогла моя таблица. Она подсказывала данные о тех зданиях, сведения о которых до нас не дошли. Таким образом я смог просчитать весь проспект. Но и это еще не все. Я начал составлять карту на бумаге–миллиметровке. Тут начались несовпадения с картой 1910 года. Получалось, что часть сегодняшнего проспекта исчезала. Пришлось сделать громадную карту длиной семь метров. На ней я и увидел, что улица Захарьевская была обрезана улицей Бобруйской. По четной стороне она, между прочим, начиналась с лавки. Есть старая фотография этого здания.
— По какой нумерации сейчас мы живем?
— По послевоенной. Это уже пятая перенумерация проспекта.
— А есть ли хоть один дом, сохранивший свой номер с 1880 года?
— Нет! Самые близкие — те здания, которые находятся у истоков улицы. После войны проспект выровняли и развернули на несколько градусов по оси. Это видно по району, где находится сегодняшний книжный магазин «Цэнтральная кнiгарня». Иными словами, сохранились лишь маленькая историческая часть проспекта в районе площади Независимости и несколько домов по четной стороне.
— Все дома были такими эффектными, как эти, оставшиеся?
— Были еще шикарнее. Захарьевская улица выглядела очень респектабельно. Я как–то развернул план и на место каждого дома положил старую открытку, чудом сохранившуюся фотографию… Ахнул! Дома кирпичные, резные, со скульптурами, с рельефами, везде цветная реклама. Минск был похож на Берлин. Самый настоящий европейский город. Кинотеатры, магазины, отели… Представь, что с 1908 по 1915 год было построено больше зданий, чем с 1917 по 1940–й.
— Кто жил на главной улице?
— Возьмем два сохранившихся дома № 17 и № 19 по Захарьевской, а потом Советской. Там жили банкиры, дворяне, землевладельцы, инженеры… В трехэтажном доме было 6 квартир, состоящих из семи–восьми комнат. Говоря современным языком, жильцы квартиры снимали, а хозяин дома, банкир Обромпальский, жил в соседнем доме. Сам арендовал квартиру. На первом этаже, в семикомнатной квартире, жила княгиня Радзивилл, рядом господин Погоскин — директор земледельческого синдиката. На втором — землевладелец Ванькович, а на третьем — генерал Иванов и инженер Гибнер.
Сейчас на стене этого дома висит мемориальная доска Адаму Славинскому, участнику революционного движения. Славинский — псевдоним, а его настоящая фамилия — Кочаровский. Славинский был репрессирован. Но вот что интересно: до революции в этом доме проживал настоящий Славинский, а в 1915 году — судебный следователь Кочаровский. О чем это говорит — пусть разбираются будущие исследователи дома № 17… Как ты понимаешь, и после революции в эти дома поселяли элиту, но уже другую. И условия были иными. Семикомнатные квартиры делили на три, четыре, а иногда и на пять.
— Происходило уплотнение, как в «Собачьем сердце» Михаила Булгакова.
— Иногда доходило до того, что на одного человека приходилось меньше двух метров (!) жилой площади. Правда, речь не об этом доме…
— А когда был расцвет городской жизни и строительства?
— Для меня стал потрясением тот факт, что с 1908 по 1915 год в Минске на месте Дома Правительства стояли деревянные дома и почти в каждом была лавка. А с 1917–го — минчане своеобразно восприняли революцию — их начали перестраивать: делали большие витрины, новую рекламу, территорию благоустраивали. В 1918–м всему этому пришел конец… Рестораны переименовали в «столовки», и каждой присвоили номер. Вот у меня есть афиша «столовки № 3». Она работала с 7.30 до часа ночи, как ресторан. Отели превратились в общежития, как рабочие, так и студенческие… Вообще, объем моей книги — 2.000 страниц и столько же иллюстраций, большая часть из них ранее не публиковались. Там будет информация о 7 тысячах человек, живших на этой улице с 1880 по 1941 год, о том, как жили эти люди, что с ними стало.
***
За несколько часов мы успели поговорить с Леонидом Моряковым только о нескольких зданиях, о тех, с которых главная улица страны начинается. А сколько еще кварталов на самодельном плане писателя, сколько домов, у каждого из которых — своя история!
Беседу вел Владимир СТЕПАНЕНКО.