Плюс информационная бомба

Как и предполагала команда «ЛК», коллеги-журналисты из других литовских СМИ в Островце сосредоточат внимание не на выступлениях участников общественных слушаний, а на экзотике (по нашим литовским понятиям) белорусского районного центра.

Пока остальные мотались, фотографируя памятник Ленину и решая, в каком направлении вытянута его рука, мы работали. И фортуна этому способствовала. Так, совершенно неожиданно, нашим собеседником стал главный специалист РУП «Белнипиэноргопром», кандидат технических наук Андрей Орионович Катанаев.

— Андрей Орионович, не думаю, что в Литве даже специалисты знают о вашей организации и о том, чем занимаетесь. Может быть, с этого и начнем?

— «Белнипиэнергопром» — головная организация, которая разрабатывала ОВОС Белорусской атомной станции, координировала и взаимодействовала примерно с пятнадцатью специализированными организациями, занимавшимися своими разработками.

К примеру, Институт природопользования занимался тремя вопросами — ландшафтом, растительным и животным миром. Гидрометеоцентр разрабатывал материалы по физической и климатической характеристикам региона БелАЭС. Научно-исследовательский Институт водных ресурсов Минприроды исследовал поверхностные воды, то есть изучал стоковые режимы и вообще водные режимы: водозабор, сброс воды в Вилию от атомной станции и подобное. Республиканский центр радиационного контроля и мониторинга  исследовал и прогнозировал состояние радиоактивного и химического загрязнения компонентов объектов окружающей среды: почвы, воздуха, атмосферной поверхности.

А мы, взаимодействуя со всеми институтами, компоновали  общий отчет об ОВОС, который в итоге и был вывешен в Интернете. То есть в открытом доступе. Кстати, подготовленный нами документ совсем не мал, как, наверное, думают неспециалисты. Он включает  в себя три книги. Первая книга — описание АЭС. Вторая — решения, которые заложены в АЭС по аналогичным проектам. Третья — текущая характеристика окружающей среды и прогнозные центры занятости.

— Однако литовская сторона считает, что информации по Бел АЭС не хватает для полного видения этого проекта. Судя по комментариям литовских специалистов, именно поэтому они и проигнорировали слушания. Как вы считаете, насколько справедливы такие обвинения?

— Начнем с того, что письменные консультации в рамках обсуждения материалов ОВОС с литовской стороной длятся три года. Литва, или литовская общественность, или литовская власть – это уже как вам угодно —  за это время задала нам 167 вопросов. Мы ответили на все.

Но конструктивного разговора не получается. Мы похожи на двух собеседников, зациклившихся на своих убеждениях. И чтобы мы ни говорили друг другу, каждый останется при своем мнении.

Маленький пример: литовская сторона говорит о том, что необходимо учитывать плотность населения. Это актуальный вопрос, ведь Вильнюс  находится всего в пятидесяти километрах от строящейся станции. Но если мы возьмем международный нормативный документ, а именно — руководство МАГАТЭ по выбору площадок, то увидим, что там требований учета плотности населения при размещении атомной станции нет. Значит, это требование литовской стороны голословно.

Когда мы рассматривали проект Висагинской АЭС, задали примерно сорок вопросов, однако Литва нам не ответила ни на один вопрос. В нашем случае можно было бы пойти аналогичным путем. Но тем не менее мы стараемся донести всю свою информацию до соседей.

Надо отметить, что вопросы, которые задает Литва, — это даже не вопросы, а утверждения, у которых нет ни расчетов, подтверждающих некоторые опасения, ни нормативных документов, подтверждающих правомерность прозвучавшего утверждения. Условно говоря, кто-то что-то прочитал, ему захотелось что-то спросить,  он спрашивает и еще учит, как и что должно быть.

Это не разговор специалистов, а политическая болтовня.

— Литва считает, что слушания по БелАЭС должны пройти и в Вильнюсе. Насколько это необходимо?

— Я отвечаю за технические вопросы. Но могу сказать, что в 2010 году в Вильнюсе проходили слушания. И, честно говоря, не слишком масштабные. В сравнении с ними в Островце присутствует гораздо больше людей.

— Андрей Орионович, последний, но не по значению, вопрос. Как будет проходить транспортировка реактора?

— Окончательного решения пока нет. Ссылаясь на источники, могу предполагать, что реактор и все крупногабаритное оборудование этого проекта повезут по железной дороге…

Поблагодарив собеседника за, на мой взгляд, достаточно аргументированное пояснение к ситуации, хочу добавить к интервью маленькую информационную бомбу.

В ответ на вопрос о безопасности реактора господин Катанаев показал мне копию документа, рожденного в недрах Министерства энергетики Литвы. На официальной бумаге черным по белому написано, что белорусский реактор поколения 3+ является безопасным.

Выходит, все разговоры об опасности — всего лишь страшилки политиков?

Можно предположить, что наши «вожди» беспокоятся о стране и населении, боятся катастрофы. Но давайте размышлять здраво!

Неужели можно допустить мысль, что сильно пострадавший во время чернобыльской  катастрофы народ допустит какие-то ошибки в строительстве своей АЭС?

Я – не специалист, но склоняюсь к мысли, что проект БелАЭС просчитан досконально, а Беларусь открыта для дискуссии и желательно – не с дилетантами. Подтверждение тому факт: на слушаниях в Островце присутствовали представители, наверное, всех ведомств, работающих над проектом атомной станции. И ни один не попытался уклониться от ответов на вопросы. Причем ответы были развернутые.

Брошу камешек в наш огород. Если судить о том закрытом информационном режиме, в котором продвигался проект Висагинской АЭС, то можно сделать вывод, что далеко не во всех европейских странах можно встретить такую открытость, с какой мы столкнулись в Беларуси.

И, наконец.

Островецкая площадка выбрана как наиболее безопасная среди 72 потенциальных. Нам в Литве не нравится, что она так близко к литовской границе и Вильнюсу?

Хорошо, представим, что белорусы уступили и построили АЭС в другом месте, но  в менее безопасном. Станция стоит в сотнях километров от Вильнюса, но в случае катастрофы такое расстояние нас не спасет.

Это-то надо понимать….

Инфо «ЛК»:

«Белнипиэноргопром» — это проектные разработки, консультанты, инжиниринг в горной добыче, гражданском и промышленном строительстве и гидроэнергетике.

Анастасия ФРОЛОВА (Школа молодых журналистов)

Рычаги и возможности

«Наши рычаги и наши возможности (в случае со строительством Белорусской АЭС в районе Островца. – Прим. авт.) — пользоваться и дипломатическими источниками, и международными договорами. Сейчас мы говорим о Конвенции Эспоо и о требованиях, чтобы не только мы, но и все другие государства, подписавшие эту конвенцию, оказывали давление и требовали от Беларуси, чтобы она проводила в жизнь свои проекты максимально безопасно и без угрозы для граждан нашего государства».

Длинная цитата взята из выступления министра охраны окружающей среди Литвы Валентинаса Мазурониса. Откровенно говоря, не хочется думать, что уважаемый мною лидер партии «Порядок и справедливость», всегда корректный и рассудительный господин Мазуронис утратил чувство реальности и бездумно бросился на ветряную мельницу. Поэтому предлагаю, в учебных целях, считать, что именно так обязывает Мазурониса высказываться должность. А на самом деле этот умудренный жизнью и политическими интригами седой господин все прекрасно понимает и лично для себя все давно решил.

Параллельный Nord Stream

Рычагами и механизмами, господин Валентинас, мы уже бавились, когда пытались остановить строительство газопровода «Северный поток». Мешали, как могли. Лично президент господин Валдас Адамкус пел аллилуйщину и призывал глупую молодежь бить во все колокола.

Результат был? Увы…

Между тем в том проекте многому можно было поучиться: масштабности и технологиям, степени экологической проработки и взаимодействию с общественностью. Что касается общественных обсуждений, проект Nord Stream стал самым масштабным процессом за всю историю Конвенции Эспо.

Нет времени и газетной площади, чтобы перечислять все особенности грандиозной стройки по дну Балтики. Но кое-что напомнить стоит. Например, факт, что немецкая сторона продемонстрировала европейскую культуру работы с населением, помня об интересах как государств, в соответствии с Конвенцией Эспо являющихся «сторонами происхождения», так и стран, чьи воды не пересекаются, — «затрагиваемыми сторонами».

Одним словом, в проекте были задействованы девять стран-участниц, и перед инвестором встала нерядовая задача его утверждения в соответствии с нормами национальных и международного законодательств. И в рамках этой задачи — получить согласие на строительство жителей стран Балтики.

На детальный научный анализ воздействия газопровода компания потратила более 100 млн евро.

— Одновременно мы начали планировать ОВОС и проводить экологические исследования, — говорит исполнительный директор компании Дирк фон Амелн. – Ведь без досконального изучения морского дна, состояния экосистемы Балтики, дислокации затопленного оружия, в том числе и химического, каких-либо оценок сделать попросту невозможно. Чтобы говорить с людьми и полпредами государств, нужна конкретика.

Как бы там ни было, трубопровод длиной 1220 км прошел по дну Балтийского моря, связав российскую бухту Портовую с германским гордом Грейфсвальдом. Российский газ идет не только в Германию, но и Великобританию, Нидерланды, Бельгию, Францию, Италию, Чехию и другие страны. Собственными запасами газа Европа обеспечена лишь на 40%. Но к 2025 году эта цифра сократится почти вдвое и странам ЕС придется импортировать уже 80% голубого топлива.

И где конкретика?

А где конкретика в случае с вопросами в адрес Белорусской АЭС? Ее нет, как не было со стороны Литвы в случае с «Северным потоком». И тогда, и сейчас литовские управленцы верят в могучую поддержку США, которые заставят белорусов прекратить строительство атомной станции.

Нет сомнений, что и об этом пойдет речь во время встречи нашего президента с госчиновниками США в конце августа.

Но ни США, ни ЕС в данной ситуации не помогут. Поскольку там принято уважать договоры и документы, а не надеяться на примитивный брутальный диктат.

Анатолий ИВАНОВ