Рождество Христово

🔊 Воспроизвести

Около тридцати лет назад удалось нам с друзьями побывать на острове Залит у знаменитого старца отца Николая Гурьянова. Среди прочих впечатлений нам, неофитам, очень понравились старинные иконы, о чем мы и поведали старушке, чистившей подсвечники. Строгая церковнослужительница осталась равнодушной к нашим эстетическим восторгам и сдержанно сказала: «А чего на них (иконы) смотреть-то? Им молиться надо».

Вероятно, изучение нами икон было по духовной неопытности не слишком благоговейным. Так что сия старушка отчасти была права. Но лишь отчасти. Икона – это не только объект молитвы, но и средство богопознания. Недаром же ее называют богословием в красках и библией для неграмотных.  Последнее, правда, больше относится к храмовой росписи. Однако и образа могут многое нам рассказать. Ведь, хочешь не хочешь, церковная живопись – это еще и часть религиозной культуры. А потому эстетические критерии к ней приложимы. Давайте сегодня, в канун Рождества, попытаемся более внимательно изучить праздничную икону, которую совсем скоро выложат на центральный аналой в каждом храме.

Итак, что сразу бросается в глаза, это многофигурность и сложность композиции. Но это явление довольно позднее. Самые первые изображения Рождества, что дошли до нас, существенно от нее отличаются. Они были найдены в римских катакомбах и датируются IV веком. Спеленатый Младенец лежит на одре, рядом сидит Богоматерь с распущенными волосами. Тут же вол и осел. И действие это происходит не в пещере, а под навесом. Пещера вовсе не фигурирует в евангельском рассказе (Мф.1, 18-25; Лк.2,1-20). О ней речь идет в протоевангелии от Иакова, основном источнике наших знаний о детстве Богородицы. Почему Дева Мария изображена сидящей, а не лежащей рядом с Младенцем? Этим подтверждается то, что родила Она безболезненно и поэтому, в отличие от всех женщин, не нуждалась в отдыхе. Это подчеркивали в своих творениях Андрей Критский, Иоанн Дамаскин, Иоанн Златоуст, а позже – в Четьих Минеях святитель Димитрий Ростовский.

На троне архиепископа Равеннского Максимилиана (VI в.) среди множества различных изображений есть и наш сюжет.  Тут Иисус вновь лежит на одре, похожем на жертвенник (намек на ожидающую Его в будущем великую жертву). Вверху – Вифлеемская звезда. Рядом, кроме традиционных животных, Иосиф Обручник. А чуть ниже Богородица. Она протягивает правую руку женщине. В названном протоевангелии есть рассказ о том, что некая Саломея не поверила в чистоту Божьей Матери, дотронулась до нее рукой, и рука усохла. Излечилась она, лишь прикоснувшись к Младенцу Иисусу.

Но уже в VII веке в византийской иконописи мы видим лежащую рядом с Христом Деву. Над Ее головой нимб. Постоянным атрибутом становится звезда. Действие происходит в пещере. Ступенчатые горы (лещадки) отражают свет Солнца правды, Иисуса Христа. Привычный для нас сюжет (пещера, святое семейство, ясли-кормушка, ангелы, пастухи, волхвы) сложился уже тогда. Постепенно он начинает обрастать подробностями и новыми персонажами.

К VIII-X вв. в верхней части иконы начинают писать ангелов, которые сообщили пастухам о рождении Христа. Сначала их было немного, два-три. Постепенно количество их увеличивалось до целого ангельского воинства. Различно и количество пастухов, пришедших поклониться Богомладенцу. Нередко можно встретить и пастушка, играющего на дудочке. Тут вспоминается богослужебный текст (перевод на современный русский язык мой.  – П.Ф.): «Когда родился Господь от Святой Девы, все просветилось; когда пастухи играли на свирелях, волхвы поклонялись, ангелы воспевали, Ирод метался, потому что Бог явился во плоти». Вероятно, иконописец именно этот момент и запечатлел.

Про волхвов, пастухов, ангелов рассказывается в евангелиях, о Саломее – в названном апокрифе. Но откуда в византийские иконы пришел сюжет с омовением Младенца – над этим вопросом до сих пор ломают головы исследователи, и пока ответа не находят. И еще одна загадочная фигура. Старик, одетый в шкуру, в шляпе и с палкой, который обычно разговаривает с Иосифом. Это, конечно, мог быть и один из пастухов. Но вернее всего,  иконописец изобразил дьявола, искушающего Иосифа. Вспомните, как болезненно Обручник сначала воспринял весть о зачатии Девы Марии.

Русский иконописцы, продолжая византийскую традицию, развивали ее. Например, часто можно встретить волхвов, не только поклоняющихся Младенцу Христу, но и скачущих на конях за звездой. Причем обычно слева вверху они поднимаются в гору на лошадях, а справа спускаются с нее с дарами. Вы обращали внимание на то, что обычно человек начинает рассматривать сложное по композиции изображение с левого верхнего угла, а заканчивает в нижнем правом?

В таких многофигурных иконах меня поражает не только умение скомпоновать в одно события, происходившие в разное время и в разных местах (Рождество, поклонение, избиение младенцев, бегство в Египет), но и глубокий религиозный смысл, заложенный в образ, и благоговение автора перед чудом Рождества.

Петр ФОКИН, псаломщик Знаменской церкви