Тупик в конце пути

Бутылка, поставленная на пьедестал жизни, приносит ссоры, драки, разводы, сиротство, безработицу, страшные болезни. А в результате — тупик, чувство безысходности. По статистике 80% самоубийств в Литве обусловлено алкоголем.

Для того, чтобы глубже понять проблему, «ЛК» обратился за помощью к специалистам психиатрической больницы. В то ее отделение, на дверях которого значится: Umių alkoholinių psiсhozių skyrius. На вопросы, заготовленные журналистами, согласился ответить заведующий отделением Стяпонас Пукялис.

— Любопытно, сколько больных в вашем отделении?

— Коек у нас тридцать шесть, но каждый месяц мы принимаем и выписываем около 150 человек.

Пациенты поступают с алкогольным психозом, различными осложнениями. Больные бывают очень тяжелые, требующие большого внимания. Принимаем, помогаем, выписываем. Чуть успеваем поворачиваться. Фактически у нас конвейер.

Потому что очень часто недавно выписанный пациент вновь оказывается нашим клиентом. То есть все опять повторяется по новому кругу. Это объяснимо: если один раз алкоголик допился до белой горячки, то второй раз, если не перестанет пить, болезнь быстро повторится. И с каждым разом алгоритм повторений будет включаться все чаще, быстрее.

— Признают ли сами алкоголики, что им нужно лечение, что они зависимы?

— Как правило, алкоголики не осознают проблемы. Даже обижаются на врачей и диагноз. Мол,  какой я вам алкоголик?

Нет ничего удивительного в том, что больные не могут адекватно оценить создавшуюся ситуацию. Это свойство алкоголизма: показали бутылку – пошел — выпил. К тому же. Алкоголь легко доступен. Вероятно, в контексте доступности, следует менять государственную политику.

Как врач, я твердо убежден, что не должно быть такой степени доступности к алкоголю. Но это уже не медицинская, а социальная проблема.

— Как долго находятся у вас пациенты?

— От нескольких дней до нескольких недель в зависимости от состояния больного. Когда проходит алкогольный психоз, нужно лечение, направленное на отрезвление. Надо подталкивать больного к изменению образа жизни. То есть побуждать принимать лекарства, учиться жить по-другому, социализироваться, интегрироваться в здоровое общество.

Увы, далеко не у всех наших пациентов это получается.

— Существует ли реабилитация, которую могли бы пройти пациенты после лечения в этой больнице?

— Это большая проблема. Очень многие безработные являются алкоголезависимыми, стоят на Бирже труда по многу лет – два, три, четыре года. Они получают пособие от биржи, социальное пособие и продолжают пить. Ни одному социальному работнику не интересно, что безработный покупает за счет господдержки – продукты, одежду или бутылку. Нужны специальная медицинская комиссия и социальная служба, которые могли бы контролировать образ жизни людей, зависимых от алкоголя.

Вместо того, чтобы годами выплачивать алкоголикам пособия, не лучше ли пустить эти средства на реабилитацию? Человек ведь не сможет работать, пока не освободится от дурной зависимости.

Поэтому уже сегодня нужны реабилитационные центры, где работали бы социальные работники, психологи, врачи. Следует создать условия для трудовой деятельности пациентов, менять их мышление, весь жизненный уклад.

Следует поставить условие зависимому от алкоголя человеку: если хочешь получать пособие по безработице, должен пройти реабилитацию на трезвость в течение года – полутора лет.

Но такой реабилитации, такой системы у нашего государства нет.

— Действительно, ситуация не радует. Но все ведь познается в сравнении? Как сегодняшняя ситуация в независимой Литве выглядит, например, в сравнении с советскими временами? Растет или уменьшается количество алкоголезависимых?

— К сожалению, положительных сигналов почти нет. Некоторая турбулентность присутствует, но общая картина изменилась мало.

Кстати, на заре литовской независимости медики надеялись, что ситуация кардинально изменится. Мол, старые советские алкоголики умрут, а новые не появятся. Увы,  выросли дети алкоголиков. У них ведь уже от рождения наследственность отягощена пристрастием к алкоголю. К тому же перед глазами постоянный пример родителей.

В таких семьях праздник приходит в дом тогда, когда на столе бутылка – с поводом и без повода. Бутылка восходит на пьедестал и обосновывается на самой высокой его ступени.

Это ужасно, но врачам известны поколения алкоголиков — деды, отцы и внуки.

— Пьянство среди детей – отдельная социальная беда.  Подростки, беременные женщины у вас лечатся?

— К сожалению, да. Правда, дети и подростки попадают в другое отделение. А беременные женщины бывают. Так сказать, проходят через наши руки.

Алкоголичка, вынашивающая ребенка – это тоже громадная социальная и медицинская проблема.

Во-первых, у таких женщин большой риск выкидыша или рождения недоношенного ребенка. Во-вторых, младенец может родиться неполноценным, у него может быть синдром лишения алкоголя, поскольку у беременных  алкоголь через плаценту попадает в кровь.

— Как ведут себя больные в палате, не бывает случаев суицида?

— К нам попадают тяжелые больные в состоянии алкогольного психоза, белой горячки. Их помещают в отдельные палаты, к ним применяются особые меры предосторожности. В таких палатах закрыты окна, чтобы не выпрыгнули, постоянно присутствует санитарка. Иногда приходится привязывать больным руки к койке.

Смотрим, следим. За последние лет десять случаев суицида у нас не было.

— Вот еще вопрос, навеянный беседой: обратимы ли изменения в психике алкоголика?

— С годами личность алкоголика полностью деградирует, меняется стереотип мышления, преследует только одна мысль – выпить. Они становятся нервными, раздражительными, им свойственны частые перепады настроения. С годами болезнь прогрессирует.

Но если человек лечится, перестает пить, все идет к лучшему.

— Почему я услышала в обиходе такие страшные слова о вашем отделении — конец пути?

— Если средняя продолжительность жизни наркомана, по статистике, 26 лет, то к алкоголику смерть не приходит так катастрофически быстро. Но алкоголизму сопутствуют различные очень тяжелые болезни. К примеру, цирроз печени. Это тоже сказывается на продолжительности жизни.

Сейчас у нас лечится молодая красивая женщина. Она не может ходить, передвигается только на инвалидной коляске. Вследствие алкоголизма у нее повреждение памяти, периферических нервов – нейропатия. Даже врачи не знают, сама она пойдет домой или в инвалидной коляске отвезем ее?

Прежде, чем попасть к нам, человек пробует лечиться в различных частных клиниках, вызывает специалистов на дом, ему делают детоксикацию. Но одна капельница ничего не дает. Нужен курс лечения.

Наконец, поняв безвыходность  ситуации, пациент обращается к нам. Или же попадает сюда, находясь в бессознательном состоянии. В любом случае это и есть «конец пути»…

Поблагодарив доктора Пукялиса за страшную, но наталкивающую на серьезные размышления беседу, я отправилась в Vilniaus priklausomybės ligų centras — чтобы составить для себя и читателей как можно более полную картину проблемы. Здесь на вопросы  «ЛК» ответил директор центра Эмилис Субата.

— Различаются ли процессы лечения алкоголизма в психиатрической больнице и у вас? Есть ли своя специфика?

— Отличия есть. В психиатрическую больницу попадают больные после длительного запоя, который может длиться многие недели, месяцы. Люди перестают ориентироваться во времени, пространстве, их преследуют галлюцинации.

К нам приходят по своему желанию, когда не  могут контролировать употребление алкоголя. Люди стараются перестать пить, но начинается синдром отмены — абстиненции. Такие больные не могут уснуть, ощущают беспокойство, потение, дрожь пальцев и всего тела. Лечение происходит амбулаторно или в стационаре.

Всего за год центр принимает примерно 1200 человек. Около 800 лечатся в стационаре.

Люди могут учиться жить без употребления алкоголя. Это, конечно, сложно. У человека могут сохраняться последствия алкогольной зависимости. К примеру, повышенная импульсивность, бессонница. С этим пациент должен справляться сам.

Кроме того, есть группы «анонимных алкоголиков». Они разбросаны по всей Литве и работают бесплатно.

— Я слышала, группы «анонимных алкоголиков» присоединены к церкви?

— Группы «анонимных алкоголиков» независимы. Другое дело, что они иногда собираются в церквях, костелах. Занятия в этих группах проходят на литовском, русском, польском языках.

Кстати, есть группы англоязычные — для работников различных дипломатических миссий: ведь алкогольная зависимость может затронуть людей из любых социальных слоев. Нередко люди эмигрируют, надеясь за границей справиться с недугом…

От автора:

Из всего услышанного можно, вероятно, сделать вывод: необязательно ждать «конца пути». Чем быстрее сбросишь бутылку с пьедестала жизни, обратившись в медицинские учреждения за помощью, тем быстрее откроется дорога трезвости, ведущая к благополучию, здоровью и миру в семье.

Людмила Левина.