Как бы ни сопротивлялись многие из нас реальности, как бы ни рассматривали с лупой свои родословные, выискивая хоть какие–нибудь признаки якобы запропастившихся где–то в глубине истории шляхетско–дворянских предков, белорусы в основе своей — народ крестьянский. А значит, работящий, практичный и реалистичный. Может, именно потому, что земля белорусская такая «густо крестьянская», и выстояла она, выжила под жесточайшим катком истории. Не погиб, пробился сквозь толщу многочисленных бед и невзгод белорус, как тот ржаной колос, казалось бы, на «ушчэнт» иссушенном поле. Те, которые «понежнее», исчезли, растворились, не выдержали натиска жизни, о чем можно только глубоко сожалеть, потому что тем самым неизбежно обеднялись и наша сторона, и наша земля, и наш народ. Но от их дворцов сегодня остались лишь камни и руины, от их изящных усадеб — только рисунки в альбоме Наполеона Орды. А крестьянский двор — вот он, здесь. И хозяин этого двора по–прежнему с надеждой смотрит на засеянные хлебом поля, переживает, хороши ли окажутся ячмень и лен, уродят ли гречиха и картофель. Надо сказать, ассортимент традиционных сельхозкультур мало изменился за последние несколько столетий. Просто чего–то стали выращивать меньше, а чего–то больше.
По переписи 1897 года, 93,8 процента белорусов составляли крестьяне, и уровень их грамотности не превышал 14,5 процента. Но это вовсе не значит, что белорусский крестьянин оставался недалеким. Многие неграмотные родители старались, чтобы их дети не только обучились грамоте, но и получили более–менее приличное образование. И хотя пахал белорус сохой, жизнь он оценивал, заглядывая в будущее. Господствующей системой землепользования в начале XX века было трехполье, у малоземельных — двухполье. С конца XIX века появились железные плуг и борона. Урожай убирали серпами, косами, вилами, граблями. Из этого набора в наши дни только серпы, пожалуй, перешли в разряд настоящего раритета: ржавые и забытые, они доживают свой век во многих почерневших от времени сельских сараях. А все остальное практически без всякой модернизации вполне в ходу. Держали в крестьянском хозяйстве коров, овец, коней, разводили свиней, домашнюю птицу. В реках и озерах ловили рыбу. Повсеместно собирали ягоды, грибы, заготавливали кленовый и березовый сок.
Наиболее распространенным типом поселения была деревня. Существовали также застенки — поселения на арендованной земле, выселки, хутора. Вместе жили и вели совместное хозяйство родители и семьи детей, иногда даже несколько. Делалось это и потому, что крестьянские повинности обычно раскладывались на двор, поэтому жить под одной крышей двум семьям было выгодно. Иногда зять отправлялся в примаки — переходил в хозяйство обычно тех семей, где были только дочери. Статистика свидетельствует: в целом на два крестьянских двора в XVIII веке приходились примерно три брачные пары. В первой половине XIX века, когда давление на крестьян усилилось, многосемейные хозяйства стали господствующими: на один двор приходилось примерно 8 — 9 человек и 2 брачные пары. После отмены крепостного права число неразделенных семей начало быстро сокращаться, и к началу XX века вновь преобладали семьи из родителей с детьми.
Постройки в деревнях стояли либо скученно, либо линейно — по одной стороне, либо улицами: от 10 до 100 бревенчатых хат с двухскатными, реже четырехскатными крышами, крытыми соломой, дранкой, досками. Можно выделить три основных типа планировки крестьянских усадеб: веночный — весь комплекс жилых и хозяйственных связанных друг с другом построек образует квадрат или прямоугольник; погонный — жилые и хозяйственные постройки образуют ряд; несвязанные строения. Традиционная планировка дома похожа на ту, которая и сегодня существует во многих сельских хатах послевоенной поры: большая комната, кухня, сени, клеть. Хотя еще раньше кухня отдельно не выделялась. Печь размещалась в углу от входа, устьем — к свету, к окну. В противоположном углу по диагонали — красный угол, почетное место в доме, где стоял стол, висела икона. Вдоль стен — лавки. Спали на полатях и на печи. Позднее появились кровати. Такой скромный интерьер щедро сдабривался (в одних регионах больше, в других меньше) домоткаными дорожками, рушниками, скатертями, покрывалами, коврами, кружевными занавесками. И если хозяйка была настоящей мастерицей, получался впечатляющий фейерверк красок и узоров. Все это великолепие украшало и праздничную одежду сельчан. Ее повседневный набор был, конечно, значительно проще. В конце XIX — середине XX века мужской гардероб состоял из рубахи, штанов и безрукавки («камизельки»). Рубаху носили навыпуск, подпоясывались цветным поясом. Обувь — лапти, кожаные постолы, сапоги, зимой — валенки. На голове — соломенная шляпа «брыль», валяная шапка «магерка», зимой — меховая «аблавуха». Цвет в основном светлый, много белого. Вышивки шли по вороту, краю рубахи и рукава.
Женский наряд более разнообразный: юбки разных фасонов, фартуки, безрукавки («гарсет»), несколько типов рубах — с прямыми плечевыми вставками, туникообразная, с кокеткой. Много вышивки на рукавах. Юбки — красные, сине–зеленые, в серо–белую клетку, с продольными и поперечными полосами. Фартуки украшены кружевами, складками; безрукавки — вышивкой, кружевами. На голове у девушек — узенькие ленты, веночки. Замужние женщины убирали волосы под платок, намитку, чепец. Верхнюю мужскую и женскую одежду шили из валяного некрашеного сукна (свита, сермяга, бурка, латушка) и дубленой и недубленой (кожух) овчины. Носили также кафтан и кабат — телогреечку без рукавов.
Многие важные дела решались на деревенских сходах, в которых принимали участие главы семей: здесь выбирали старосту, назначали опекунов, обсуждали семейные конфликты. Ярким выражением такой общинности можно считать толоку, когда собирались всем миром, чтобы помочь кому–то из односельчан в большой работе.
Большим разнообразием отличается народный календарный обрядовый цикл: Рождество, Масленица, Пасха. Из восточнославянских народов обряд встречи весны дольше всего сохраняли именно белорусы. Фольклор представлен разными жанрами — песни, легенды, сказки, предания, пословицы, поговорки, загадки, заговоры, календарная и семейная обрядовая поэзия, народный театр. Среди главных музыкальных инструментов — дуда, басетля, жалейка, лира, бубен. Именно они выстраивали традиционную мелодию белорусской деревни — то тягуче–жалостную, то отчаянно разудалую. Такую, какой, собственно, и была крестьянская жизнь.
Галина УЛИТЕНОК.