Встреча тысячелетия

Для миллионов христиан во всем мире историческая встреча Папы Римского Франциска и Патриарха Московского Кирилла стала приятной неожиданностью. Однако существует немало людей, для которых эта встреча стала неожиданностью весьма неприятной.

В этой статье мы оставим в стороне тех искренне верующих католиков и православных, которые опасаются покушения на чистоту своей веры, которая может быть осквернена сношением с главой «еретиков». Несмотря на то, что было сделано все, чтобы развеять всякие сомнения насчет «ереси экуменизма», такие скептики, по-видимому, будут существовать всегда. Сегодня речь не о них.

С осуждением встречи Папы и Патриарха в нашей стране единым фронтом выступили силы, которые по многим другим вопросам – как политическим, так и моральным – выступают в качестве антагонистов, непримиримых врагов. Главный националистический интернет-ресурс Литвы, наряду с критикой своих постоянных авторов в адрес встречи глав двух Церквей и подписанной ими декларации, разместил статью – вернее, пасквиль – одного из ведущих пропагандистов неолиберального Литовского государства, множество раз едко высмеявшего этих самых националистов по святым для них вопросам («референдума о земле», написания иностранных фамилий в официальных документах, нетрадиционных «браков», политики по отношению к беженцам, судьбе национального государства в Евросоюзе и т. п.). Союз национализма и либерализма, обращенный против сближения наиболее влиятельных Церквей Запада и Востока? Впрочем, мы уже наблюдали союз этих во многом антагонистических сил в хорошо известных событиях на Украине. Мы являемся свидетелями того, к чему привел союз архитекторов неолиберального мира с другими, казалось бы, противниками либеральных ценностей. К геноциду христиан и других религиозных меньшинств на Ближнем Востоке. Кстати, именно этот геноцид стал главным поводом для встречи двух христианских религиозных лидеров. А наши либералы и их антиподы националисты единым союзом выступают против попытки сближения западной и восточной ветвей христианства. Исторические корни этого союза гораздо более глубокие, чем текущая политическая повестка дня. Они уходят в толщу духовной истории Европы.

Когда о встрече Папы и Патриарха говорят как о «встрече тысячелетия», это правильно в том смысле, что 12 февраля 2016 г. в Гаване впервые в истории встретились Патриарх Московский и Папа Римский. Однако это не была первая встреча «на высшем уровне» православной России и католического Запада. Впервые такая встреча произошла в 1439 г., когда русский митрополит (патриархат в России был учрежден в 1589 г.) Исидор в составе православной делегации, возглавляемой византийским императором и патриархом Константинополя, заключил т. н. Флоренийскую унию, ставшую впоследствии идеологической основой церковной Брестской унии (1596 г.), положившей начало Греко-католической церкви в Речи Посполитой. Первая встреча окончилась полной неудачей – русское общество не приняло унию, а не получившая обещанной военной помощи Запада Византия прекратила свое тысячелетнее историческое существование в 1453 г. Политический – а по ходу истории все более и культурный центр восточного христианства – переместился в православную Россию.

Однако до нынешней встречи была еще одна встреча «на высшем уровне» между православной Россией и христианским (к тому времени уже католическим и протестантским) Западом, о которой сегодня редко вспоминают, но которая чрезвычайно важна для понимания, кроме всего прочего, и либерально-националистического союза, направленного – особенно в регионе Центральной и Восточной Европы – против «встречи тысячелетия». (В первую очередь именно во избежание накала страстей в этом регионе местом встречи избран не Старый, а Новый Свет.) Двести лет назад (в 1815 г.) между православной Россией, католической Австрией и протестантской Пруссией был заключен «Священный союз», к которому впоследствии присоединился и ряд других европейских монархий. Самыми влиятельными не присоединившимися к этому союзу европейскими державами стали мусульманская Османская империя, родина либерализма Великобритания и Святой престол (папское государство, контролировавшее значительные области в центре Италии). Несмотря на то, что Святой престол формально не присоединился к союзу (по причине участия в нем не католических держав), фактически папы поддерживали проводимую им политику, суть которой состояла в борьбе с либерально-революционными проявлениями, к которым многонациональные европейские монархии (в первую очередь Австрия, в меньшей степени – Россия и Пруссия) относили и национально-освободительные движения. В общеитальянском национализме, угрожавшем самому существованию папского государства, «революционную» угрозу видел и Святой престол.

Трагическое несоответствие Священного союза «духу времени» заключалось в том, что повторению всеевропейского безумия (в лице Французской революции и порожденных ею наполеоновских войн) он пытался противиться в том числе и путем подавления национально-освободительных движений. Подавление Венгерского восстания 1849 г. с помощью русских войск стало, пожалуй, наиболее темной страницей в истории Священного союза. Вполне понятно, что поляки и литовцы не испытывают благоговения при упоминании этого названия – именно Россия, Пруссия и Австрия в 1795 г. завершили уничтожение Польско-литовского государства. То же самое можно сказать и о греко-католиках – на отошедшей к России территории Речи Посполитой Брестская уния была (часто с применением насилия, которое, впрочем, применялось и при насаждении унии) упразднена. Однако эти вполне понятные исторические обиды и несправедливости не должны затмевать факта, что при всех своих недостатках Россия, Пруссия и Австрия не проявляли к своим подданным такой дикой жестокости, на которую решилось порвать с христианством вознамерившееся революционное Французское государство. «Франко-французский геноцид»  – таким «неполиткорректным» термином один смелый французский историк назвал подавление Вандейского восстания. Современная циничная и в то же время растерянная Франция – Франция «Шарли Эбдо» и терроризируемая исламистами Франция – берет свое начало не в Жанне д’Арк, а на полях Вандеи, где во имя «свободы, равенства и братства» была убиваема тысячелетняя христианская Франция, «любимая дочь Церкви». Идея Священного союза была не допустить повторения подобного, не допустить новой всеевропейской войны. Но трагическая диалектика эпохи состояла в том, что магия «свободы, равенства и братства» свела воедино либерализм и национализм в их борьбе против христианских империй. «За нашу и вашу свободу», – говорили русский либерал Александр Герцен и участники польского национально-освободительного движения.

Вторая встреча православной России и христианского Запада окончилась полной катастрофой. Спустя сто лет после заключения Священного союза бывшие союзницы вкупе с другими наследницами христианской европейской культуры воюют в войне, гораздо более разрушительной, чем войны Наполеона. Потом – еще более страшная война. Потом – Карибский кризис и реальная возможность войны, способной уничтожить все человечество. Тогда этого получилось избежать.

И вот третья встреча. Тем, которые ехидно замечают, что она состоялась на «коммунистической» Кубе, надо ответить, что она состоялась также и совсем рядом с другим революционным и, в отличие от Кубы, мессианским сознанием обладающим государством – локомотивом неолиберальной глобализации США, являющимся во многом ответственным за то далеко не удовлетворительное состояние дел на планете, которое и явилось причиной встречи двух религиозных лидеров. «Призываем всех христиан и всех верующих в Бога к сугубой молитве Творцу и Промыслителю мира, дабы Он сохранил Свое творение от разрушения и не допустил новой мировой войны», – говорится в совместной декларации Папы и Патриарха. Надо быть слишком нечувствительным к ритмам эпохи, слишком не уметь читать «знамения времени» (Мф. 16:3), чтобы при виде таких слов выставлять в декларации местнические претензии, как это делают некоторые в нашем регионе, словно забывая, что сейчас не XIX и не XX, а XXI век. Не все союзы духовных сил, которые были более или менее уместны в XIX веке, уместны в XXI веке. В контексте либерализма и национализма это означает в частности то, что представителям последнего следует хорошенько подумать, являются ли они в некоторых ситуациях выразителями настоящих интересов своего народа или же орудиями циничных творцов глобальной неолиберальной повестки дня. Пример Венгрии показывает, что можно жить не фобиями прошлого, а адекватным ощущением настоящего. Вполне возможно, что и «встреча тысячелетия» не принесет тех плодов, которых от нее ждут люди доброй воли. Но эта возможность не отменяет христианской обязанности такую волю в себе воспитывать.

Андрюс МАРТИНКУС, д-р гуманитарных наук