Биохимия зомбирования

Как сказал французский философ Жюль Анри Пуанкаре, «социология – это наука с максимальным множеством методов и минимальными результатами». Однако даже мизерные результаты всегда полезны, так как они помогают социологам ставить диагноз обществу.

Какие нюансы социологической кухни должен знать каждый? Как меняется менталитет людей в мире капитализма, и сколько в XXI веке стоят человеческие ценности?

Об этом нам расскажет доктор социальных наук Рафаэль Муксинов, утверждающий: «Все, что связано с обществом и человеком — сложнее, чем физика, химия, микробиология. Человек есть бесконечная величина».

— В XXI веке, говорят, семья перестает быть ценностью. Социологические исследования подтверждают или опровергают эту точку зрения?

— Я опросил 160 женщин спустя 6 лет после развода: «Как вы себя чувствуете?». Получил сенсационные данные – 80 % ответили, что очень сожалеют о распаде семьи. У них ухудшились материальное положение, отношения с коллегами по работе, с детьми. Когда спросил, хотели бы повернуть время вспять, женщины сказали — никогда бы не разводились.

Из этой ситуации можно сделать практический вывод. Да, семья переживает кризисы. Да, бывают проблемы от морально-психологических до таких, как, скажем, измены. Но, наверно, мудрость супругов заключается в том, чтобы знать ожидания друг друга, стремиться соответствовать им, а если не получается — менять сами ожидания, уметь правильно конфликтовать. Ведь каждый конфликт должен заканчиваться не по принципу «есть победитель – есть побежденный», а по принципу «есть победитель и есть второй победитель».

— Вы говорите, человек — бесконечная величина. Скажите, а возможно ли измерить и изучить, как время меняет нравы?

— Результаты подобных исследований несколько тревожны. Когда-то давно я тестировал студентов: просил представить, что они врачи, попавшие в концлагерь. Охрана SS предоставляет шанс выжить, но для этого им нужно сортировать людей на здоровых и больных. Здоровых людей оставляли бы в живых, а больных в расход.

Вопрос был прост: согласились бы на такое условие или нет? 90 %  ответили: «нет» — пусть их самих расстреляют, чем они обрекут кого-то на верную смерть. Так были воспитаны люди, они отвечали, что не хотят брать грех на душу, не хотят быть убийцей.

Прошло 30 лет. Я ученикам школы рассказываю эту же историю. И, вы знаете, 80 — 90% отвечают, что согласились бы сотрудничать с SS. И объясняют очень просто: если не я буду сортировать людей, все равно они будут рассортированы.

Утешает только то, что мы давно знаем: между мыслями, словами и поступками существует дистанция огромного размера. Поэтому я надеюсь, что те ребята, которые готовы сотрудничать даже с гестаповцами, на самом деле этого делать не будут.

— Недавно по каналу РТР показывали «Биохимию предательства». Почему такой регресс, почему предателей становится все больше и больше, и кому это нужно?

— Ответ в принципе прост. На Западе давно поняли, что с помощью даже ядерного оружия ничего не решишь. Но есть другие способы, более эффективные — разрушение кодов и матриц национального бытия. То есть нужно разрушить народные, национальные ценности, обычаи и традиции, разрушить историческую память.

И не просто разрушить, а обесценить. И не просто обесценить, а внушить, что вы есть кровавые  захватчики, мошенники, лентяи, пьяницы, развратники — вот ваша суть. По состоянию на сегодня в этом направлении достигнуты большие результаты.

А другой ответ заключается в том, что рыночные отношения все превратили в товар. Все продается, все покупается.

Есть и третий вариант. В упомянутом фильме мелькнул генерал Калугин. В советское время ему вынесли смертную казнь, потом отменили. На вопрос «Считаете ли вы себя предателем?» Калугин отвечает «Да, я предатель, если смотреть на меня с точки зрения тоталитарного сталинского режима, который я разрушил».

С точки зрения навязываемых нам неолиберальных ценностей все как бы верно. Но предатель Калугин сдал конкретных людей. И речь сегодня идет о десятках и сотнях лояльных СССР граждан разных стран, которые томятся в  тюрьмах США. Это мужчины и женщины, мужья и жены, у которых есть дети и которые к сталинскому режиму не имеют никакого отношения.

Предатель — он везде и всегда предатель. Но есть те, которые ищут не истину, а манипулируют нами и навязывают определенное мнение.

— Кто чаще всего становится жертвой манипуляции?

— В обществе существуют конформисты, нон-конформисты и автоматические конформисты — те, о ком у нас в обществе не принято говорить.

Что из себя представляет жертва автоматического конформизма? Это человек, который длительное время подвергался информационному облучению или информационной обработке. Допустим, человек постоянно слышит: «Надо вступить в НАТО, надо вступить в НАТО, враги, враги, большие враги». Он это слышит в садике, в школе, в костеле…

И вот состоялся референдум на эту тему. Его спрашивают: «Надо ли вступить в НАТО?», а он отвечает: «Я ДУМАЮ, что надо». Надо или не надо — не столь важно. А вот эта фраза — «я думаю» — и есть самая страшная.

Ничего он не думает. Ему это аккуратно, методично вложено в голову. И какие бы факты и аргументы вы ему ни приводили, он вас все равно не услышит.

— Всегда ли люди в Литве открыты для разговора с социологом?

— Если государство поистине демократично, если оно не переживает кризиса, то люди открываются и отвечают искренне. Но когда люди видят, как расправились за иное мнение с тем же Альгирдасом Палецкисом, как предлагают наказать телевизионную компанию за показанное «не то», каждый думает: «Мои откровения как отзовутся? Не выгонят ли с работы? Не будет ли страдать семья?»

Поэтому общий ответ такой: уровень страха в обществе резко повысился. Я даже пришел к выводу, что люди боятся больше, чем надо.

— Но ведь жить в постоянном страхе – это ненормально. Это противоречит человеческой природе…

— Согласен. Вот для нормальной жизни и следует строить демократию.

Есть у нас рабочие — от рабочих попал человек в Сейм. Есть русские — и от них попал человек в Сейм. И от поляков. И от фермеров.

Эти члены Сейма знают интересы той группы общества, от которой выступают. Они защищают, лоббируют наши интересы. И все логично.

Но я вас вынужден сильно огорчить. Если мы возьмем современные парламенты Германии, Великобритании или Литвы, мы там увидим одну и ту же жутко печальную картину. Состав парламента не отражает социальной структуры общества.

В литовском парламенте в основном предприниматели. И они лоббируют интересы предпринимателей, своего бизнеса. Но нет людей, защищающих наши интересы. Состав парламента не отражает социальной структуры общества.

И вообще наши власти специально не упоминают, что девиз ЕС звучит как  «Согласие в многообразии».

— Социологи и СМИ – что общего?

— СМИ — они могущественны. Телевизор смотрят миллионы, газеты читают сотни тысяч. А социологи такой трибуной не обладают. Но вы правы в том, что социологи часто работают в тандеме с журналистами.

Часто в условиях капитализма срабатывает гнилая мораль: кто платит, тот заказывает музыку. Поэтому много заказных исследований. Что касается политики, идеологии, пропаганды — на каждом шагу обман. Бывает, что одними и теми же цифрами манипулируют как «за», так и «против».

Сегодня читаю Обаму — чуть не расплакался: «Нарушается международное право»…

Боже мой, это говорит президент США после Югославии, после Афганистана, Ирака, Ливии? Увы, бесконечное лицемерие и двойные стандарты — вот чем живет общество, чем живет мир.

— Известный российский социолог Валерий Федоров недавно в Вильнюсе заявил, что задача социолога — ставить диагноз обществу. Комментарий будет?

— Безусловно, социологи делают социальную диагностику: пытаются понять, что думают, что чувствуют и что собираются делать люди. Но, повторяю, мы работаем с обществом, с людьми, а человек всегда остается человеком. Он малокомпетентен.

Сегодня специалисты говорят: у современного человека уровень компетенции необыкновенно низок. Я даже придумал такой термин — «непрофессионалы широкого профиля». Это ужасно.

Они не обладают знаниями практически ни в чем — ни в профессии, ни в общественной жизни. У народа, как у капризной дамы, семь пятниц на неделе. Настроения, оценки меняются. Вчера все были за советскую власть и атеистами, сегодня — все капиталисты и верующие.

Хотя, когда «поскребешь», выясняется, что никакой он не верующий. Он только играет в верующего. Вот вам пример конформизма или автоматического конформизма.

— Любопытный нюанс нашего диалога: вы все время сравниваете коммунистическое прошлое с капиталистическим настоящим. Возвращаясь к предыдущему вопросу, скажите, какой диагноз можно поставить современному обществу?

— Что случилось с обществом? Мы живем в постиндустриальном обществе, в информационном обществе.

Сейчас по статистике 70-80% людей работают в сфере обслуживания, а примерно 10%  варят сталь, выращивают хлеб, что-то производят. Еще 10% не делают ничего.

Количество создающих прибавочную стоимость резко сократилось. Поэтому сразу же появился на Западе правильный в кавычках взгляд, новая ценность, и поэтому Запад говорит:

«Зачем давать качественное среднее образование? Зачем давать качественное высшее образование? Не нужно нам столько грамотных людей»…

Короче говоря, не нужно иметь высшее образование для того, чтобы подметать улицу. И, кроме того, человек, у которого есть образование, думает. А манипулировать такими людьми сложнее.

Но какое в таком случае образование капитализму нужно? Оказывается, минимальное:  поставил три крестика в ведомости о получении зарплаты – и молодец!

Мысленно давайте возвратимся в социализм. Он говорил:

«Мы хотим, чтобы человек был всесторонне развитой и гармоничной личностью».

А сегодня даже в современной России министр просвещения говорит:

«Мы должны воспитать цивилизованного потребителя».

На этом фоне боюсь даже представить, что говорит министр образования Литвы…

Какова из этого следует мораль, вы сами можете догадаться…

Мария Ларищева