Чаусы — небольшой белорусский райцентр, расположенный всего в 40 километрах от Могилева. В отличие, к примеру, от Мстиславля либо областного центра не может похвастаться большим количеством памятников старины. Их не пощадила война. Сегодня в городе лишь несколько старинных зданий. В одном из них сейчас располагается районный историко–краеведческий музей. В одной из стен — следы обстрела, сохранившиеся до сих пор. Постройка выстояла. А специально не заделанные выбоины от снарядов и пуль напоминают о Великой Отечественной. Картина впечатляющая: даже мурашки по коже… Стоит постоять у здания, посмотреть на раны, полученные им, — и словно возвращаешься в годы военного лихолетья.
И все–таки, несмотря на фактическое отсутствие памятников старины, и сам городок, и район вправе претендовать на заметное место в истории. Причин на то хватает.
Ничем не примечательная на первый взгляд деревня Радомля Чаусского района на самом деле не такое уж тихое и незаметное местечко. Когда–то здесь стоял замок, сюда в XVI веке приезжал король польский Сигизмунд Старый и раздавал привилегии. В отдельных документах так и написано: «…дано в замке нашем Радомльском». Во время Ливонской войны укрепления трижды сжигались. Но потом восстанавливались вновь — как важнейший форпост. Но уже в XVII веке замок потерял свое оборонительное значение и потихонечку стал приходить в упадок. А потом и вовсе исчез.
Были времена, когда о Радомле говорили как об обычном памятнике археологии. Но находки, несколько лет назад сделанные могилевскими археологами, в корне ломают сложившийся стереотип. Почти со стопроцентной уверенностью можно утверждать: когда–то Радомля была столицей радимичей.
Прелесть и даже какую–то магию места, где когда–то высился замок, не передаст никакая фотография. Стоя на краю обрыва — некогда это был оборонительный ров, наполненный водой, — остается лишь восхищаться умением наших предков выбирать себе места обитания.
Неподалеку от замчища возвышается еще один величественный холм, на вершине которого растет одинокий могучий дуб. Еще в дохристианские времена это было языческое святилище. В далекие времена здесь горели ритуальные костры, совершались жертвоприношения богам. Место на различные находки богатейшее. Впрочем, необязательно вгрызаться в твердь, чтобы найти какой–нибудь артефакт. Остатки горшков, вылепленных в X — XII веках, в Радомле можно найти, прогулявшись… по огородам — тут ими в буквальном смысле этого слова все усыпано. Не редкость, когда после боронования или окучивания картошки рядом с растениями появляются древние черепки.
В Радомле много местных преданий и сказаний. В них звучит рассказ о величии и мощи когда–то крупного города, о бушевавших пожарах, уничтоживших крепостные стены, об упадке и умирании экс–столицы. Старожилы говорят и о некоей женщине, хранившей у себя дома книгу с планом замка. Причем, что интересно, фолиант тот якобы был написан на пергаменте. После того как хранительница рукописи умерла, древность куда–то исчезла. Много рассказов — как и в любом другом местечке или городе, имеющем многовековую историю, — о неких подземных ходах, существовавших в нынешней деревне и тянущихся на километры. Но все это не более чем слухи. Возможно, лишь пока.
У Радомли все шансы стать туристической Меккой. Шаги к этому уже сделаны. В прошлом году здесь впервые прошел местный праздник «В гости к радимичам». Были и театрализованное представление, и ярмарка–продажа изделий ремесленников, и кулинарное шоу. Специально к празднику было воссоздано традиционное жилище радимичей. Аналогичных планируется построить еще несколько — чтобы воссоздать в Радомле кусочек древнего поселения. Что касается праздника «В гости к радимичам», он станет традиционным.
Виктор ПАВЛОВ.
Казачья столица
В Чаусском районе много фамилий, связанных с казачеством, — Казаковы, Казакевичи, Хорунжие, Сотниковы. Это не случайно. Мало кто об этом знает, но Чаусы можно считать… столицей белорусского казачества.
В 1654 году — во время 13–летней войны Московии с Речью Посполитой — Чаусы захватили войска русского царя Алексея Михайловича. В то время на белорусскую шляхту собирались опереться московские власти, пообещав угодья и прочие владения тем, кто перейдет на сторону царя. Так в русской армии и оказался белорусский шляхтич Константин Поклонский, получивший в подарок Чаусы. В своем новом владении Поклонский создал казачий полк, в который стремились записаться крестьяне, горожане, мелкая шляхта. Понятно, новоявленный атаман делал все с разрешения царя, объяснив тому, что создает казачью автономию в составе российской державы. Но со временем Константин Поклонский начал вести самостоятельную политику. Автономия превратилась в независимое белорусское казачье государство со столицей в Чаусах. Из Москвы последовала команда: арестовать вольнодумца. Но хитрый Поклонский тут же перешел на сторону Януша Радзивилла. Казачьей столице так и не удалось остаться независимой. После первого раздела Речи Посполитой в 1772 году Чаусы вошли в состав Российской империи.
В память о тех давних событиях в райцентре сейчас хотят установить фигурку казака. А почему нет? В Бобруйске, например, пользуется популярностью памятник Бобру, а в Шклове всегда многолюдно у памятника Огурцу…
В принципе, можно было бы продолжить рассказ о чаусской земле. Но делать этого не буду: в эти места надо приезжать, чтобы все увидеть и прочувствовать.
В 1973 году по книге Е.Воробьева «Земля, до востребования» был снят одноименный фильм. Картина была биографической и рассказывала о жизни выдающегося советского разведчика, уроженца Чаусов полковника Льва Маневича, работавшего в Европе под псевдонимами Этьен и полковник Старостин. Задолго до июня 1941 года Лев Ефимович начал борьбу с фашизмом. Этьен не единожды успешно выполнял специальные задания Генерального штаба Красной Армии во многих странах. В Италию он приехал под именем Конрада Кертнера, богатого австрийского коммерсанта, владельца процветающей фирмы. И здесь Маневич был арестован. Его приговорили к 30 годам лишения свободы. После начала Второй мировой Лев Ефимович из итальянской тюрьмы уже как полковник Старостин отправился в трагический «вояж» по немецким концлагерям. Концлагерь Эбензе в Австрии, где в заключении находился Маневич, в мае 1945–го был освобожден американскими войсками. Но насладиться воздухом свободы разведчик не успел — через три дня после Победы скончался от туберкулеза. В финальной сцене фильма Маневич, умирая на руках своего товарища, говорит: «Я не Старостин, я — Этьен». В жизни же Льву Ефимовичу не было нужды представляться экс–заключенному. Тот его прекрасно знал — в Чаусах жил по соседству. И «по совместительству» приходился дядькой на тот момент будущей голливудской кинозвезде Керку Дугласу.
…В начале прошлого века в Чаусах было всего три каменных дома. Один из них, расположенный неподалеку от нынешней железнодорожной станции Чаусы, принадлежал Даниловичам–Демским. Глава этого семейства Хершель зарабатывал на хлеб частным извозом. Дела шли неплохо, имелось большое подсобное хозяйство. Да и дом у Хершеля, говорят, был полной чашей. Поэтому непонятно, что подвигло семейство в 1910 году сорваться с места и уехать искать лучшей жизни в Штаты. Через 6 лет у Хершеля Даниловича–Демского родился сын Иссур, известный сейчас всему миру как Керк Дуглас. Без знания языка Хершелю не удалось сразу подняться по социальной лестнице — первое время пришлось работать тряпичником. Но потом, похоже, разбогател. По крайней мере, могилевские родственники актерской династии до сих пор рассказывают историю, как отец Дугласа–старшего приезжал в Могилев в 1931 году с подарками. До начала Великой Отечественной связь между Даниловичами–Демскими — уехавшими в Штаты и оставшимися в Беларуси — еще как–то поддерживалась. После войны же вся переписка прекратилась. Если точнее, прервалась на многие десятилетия. Несколько лет назад в Могилеве работали студенты–волонтеры из Америки. Один из них, выполняя просьбу Керка Дугласа, нашел человека, приходящегося двоюродным племянником родоначальнику актерской династии (и соответственно троюродным братом Майклу Дугласу). Могилевский родственник актера надеется, что Дуглас когда–нибудь приедет в Чаусы на могилы предков…