Творчество вильнюсского художника Сергея Евтухова трудно отнести к какому-либо одному направлению. Те, кто хоть сколько-нибудь знаком с его работами, знают, насколько он оригинален в выражении своих идей.
Что бы ни пытался создать художник, – все с успехом воплощается на холсте: он не только мастер привычных глазу пейзажей, натюрмортов, но и автор им же самим придуманного направления в живописи – абсурдматизма, в котором, по его признанию, «воплотилась попытка сочетать несочетаемое в стремлении породить гармонию». Поэтому его картины и получаются такими удивительными, не похожими одна на другую. «Я никогда не тиражировал и не эксплуатировал находки предыдущих лет», – говорит С. Евтухов, – поскольку в моих работах идет чистый поиск своего Я. Этот поиск и приводит к небольшим победам».
Он успешно освоил роль не только художника, но и скульптора, мастера коллажа, а с недавних пор и писателя. Его картины находятся в частных коллекциях в Европе и Америке, но мало кто знает, что путь в искусство у Евтухова начался всего 20 лет назад. До этого выпускник Рижского авиационного института успел больше десяти лет проработать инженером в Вильнюсском аэропорту. Служение авиации продолжалось до той поры, пока детская мечта «рисовать» стала приобретать реальные очертания.
– Вообще художник может получиться из любого человека, который способен вспомнить запахи детства, — говорит С. Евтухов. Сколько раз, бывало, накатывается вдруг теплая волна чего-то то «вкусного» из твоего детства, и ты своим взрослым умом понимаешь, что это подкатываются те далекие чувства, когда ты был безмятежно счастлив. Ты пытаешься остановить мгновение, придумать способ, как сохранить, зафиксировать это состояние, а оно уже начинает исчезать… Художник – это тот, кто ухитряется «воспроизводить» эти запахи. Умеет оставаться в этом облаке счастья.
– Первые работы тоже были навеяны запахами из детства?
– Нет. Это были «Черный цветок» и «Цифры». Черный цветок почти приснился мне. На подоконнике, который был изображен серой полосой, стоял горшок с черным цветком. Рисовать красками я не умел. Краски в моем детстве были вещью почти недоступной. Были цветные карандаши с чудным названием «Сакко и Ванцетти». И вот много лет спустя, взяв в руки кисть, я расплачивался за свое детское легкомыслие. Я «втирал» гуашь в бумагу, потому как другие способы нанесения краски на бумагу мне были не известны. Я тер краску, не понимая, как же положить ее ровно и сочно. В итоге «Черный цветок», а это было какое-то серо-черное создание, выглядывающее из горшка, понравился не только мне, но и коллегам по работе. Впоследствии «Черный цветок» был порван (наверное, из-за своего мистического черного цвета), а «Цифры» я попытался перекрасить в более яркие цвета, правда, попытка оказалась неудачной. Но процесс пошел. Мое будущее было предрешено. И спустя пару лет я открывал уже первую персональную выставку.
– Порывая с прошлой жизнью, не было страха, что ничего не получится. Ведь очень трудно занять именно свою нишу в искусстве?
– Я думаю, что меня кто-то дернул за веревочку. По крайней мере, хочется думать, что так все и произошло. Неужели я мог бы сам бросить работу и уйти просто так «в никуда». Я пошел в лес – смолу добывать. Не потому, что с детства мечтал этим заниматься. Смола привлекала меня только своим желтым янтарным цветом, но эта профессия позволяла иметь свободный график, наподобие пожарного. Побегал несколько суток по лесу – сиди, рисуй. Как награда за труды.
Что касается страха, понятно, что он был. Ведь дорога в искусстве – сплошь на ощупь. Без «своей» дороги здесь не обойтись. И именно во время поиска открывается, какая большая разница между художником и просто человеком, умеющим рисовать. Почти каждый настоящий художник платил большую цену за эти находки.
– Чем увенчался творческий поиск?
– Первый опыт у начинающего художника, как правило, это попытка скопировать что-то похожее на «правду». Потом появляются некое мастерство и желание скопировать понравившееся произведение. И когда это получается, тогда и возникает вопрос: а куда идти дальше, по чьим следам? Как отыскать свою дорогу, которой еще нет. Разве могут здесь помочь советы по технологии – как приготовить грунт или как натянуть холст, или советы мастера начинающему живописцу? А здесь речь уже идет о каких-то новых сочетаниях цвета, о необычных композициях, о которых и не предполагали, но они должны были быть. Это как бы стартовая площадка для новых художников, пришедших на смену старым мастерам. И в моей теории есть обязательное условие – это полный отказ от реализма. От его «достижений». Ох, как трудно отказаться от этих достижений. Все равно, что в метель искать дорогу только по знакомым звукам автомобиля или поезда, долетающим до вас сквозь гул и вой стихии. И, только предполагая направление пути, художник должен принимать решение.
– Откуда такая «нелюбовь» к реализму?
– Не нравится мне то, что зовут у нас реализмом. Не знаю даже, почему. То ли мешала влюбиться в реализм некая фальшь, искусственность. То ли красивость, которая, наоборот, выявляет, обнаруживает неискренность. Поэтому, хочется верить, что не случайно оказался «на том берегу»…
Здесь следует пояснить, что «тот берег» у художника нашел выражение, к примеру, в картине «Пожарные в гостях у модельеров», которую он виртуально разрезал на сотню маленьких квадратиков и выставил каждый отдельный фрагмент на продажу. В честь французского скульптора Жака Липшица, который родился и жил некоторое время в Друскининкай, он устроил парад скульптур в духе кубизма в его родном городе. Время от времени он предпринимает смелые шаги – знакомит публику с картинами известных художников – Ван Гог, Модильяни кисти Сергея Евтухова. Совсем недавно он решился на «продолжение» знаменитых работ Матисса.
– С чем связано желание написать Матисса?
– Осенью прошлого года, возвращаясь в Вильнюс из Вологды, по дороге заехал в Питер. Времени и денег оказалось достаточно, чтобы побывать в Эрмитаже. Две противоположные стены большой залы были украшены работами Матисса: «Танец» и «Музыка». Огромные красно-сине-зеленые полотна накрывали с головой, «противостоять» их натиску было невозможно…
Через пару месяцев и родилась идея написать продолжение
матиссовской симфонии. Еще меня подстегивало желание стать обладателем
коллекции собственного Матисса. Мое продолжение началось с «Живописи». Потом появилось панно «Купание» (или «Медитация») в тех же красно-сине-зеленых цветах. Между прочим, название «Купание» взято из неосуществленного проекта. Матисс планировал написать и третье панно, но заказчик – коллекционер Щукин – остановился на «Танце» и «Музыке». Выставить панно в Вильнюсе у меня не получилось. Даже для помещений XXI века картины размерами 2 метра 60 сантиметров на 3 метра 90 сантиметров оказались большими. Чтобы устроить выставку, холсты надо снять с подрамника, сам подрамник разобрать, потом внести холсты в выставочное помещение, кстати, сам холст пришлось сшивать в мастерской, потому как отыскать готовый таких размеров не получилось, собрать подрамник, а после выставки все проделать в обратном порядке. Хлопотно, не то слово…
– Получается, что картина написана «в стол». В чем вообще смысл подобных «продолжений»?
– Художник, на мой взгляд, существо иррациональное. Поэтому часто его проекты не нужны, не понятны обывателю. У художника есть потребность выражаться художественным языком, что он и делает. В противном случае, если он не будет выдавать свой продукт, он будет страдать и болеть.
Вот возьмем «моего» Матисса. Зачем же я взялся за такую большую работу – и в прямом, и в переносном смысле? Мне очень хотелось увидеть «продолжение» серии. Необычная для современного искусства гармония из красного, зеленого и синего. Необычная пластика. Я, может быть, почувствовал, что двух панно для
современности будет маловато. Надо добавить. Я и добавил. Равновесие
восстановлено.
– Как насчет творческих планов?
– Ну какие могут быть планы? Открыть несколько своих галерей в Италии. Картины, скульптуры. Раньше я не понимал, почему столько людей не видят настоящего искусства, а часто восхищаются тем, что не покрыто даже пылью от искусства. А теперь? Теперь я не понимаю еще больше…
Досье
Сергей Евтухов родился в Могилеве. Окончил Рижский Краснознаменный институт инженеров гражданской авиации им. Ленинского комсомола. В 1991 ушел из авиации. Как художник и скульптор провел более 30 персональных выставок в Риге, Вильнюсе. Одна из последних — в Российском центре науки и культуры в Хельсинки. Много лет преподавал изобразительное искусство в школах Вильнюса. Был художником журнала «Лад» и иллюстрировал газету «Летувос ритас» на русском языке. Автор нескольких книг. В 2010 г., уже как писатель, получил Российскую международную литературную премию им. Юрия Долгорукого за повесть «Как я провел лето. И хотел провести осень… Но осень сама чуть было меня не провела».
Надежда ГРИХАЧЕВА.