Что стоит за реализацией крупных энергопроектов на Балтике: бизнес или политика?
Эксперты из Вильнюса, Риги, Таллина, Москвы, Варшавы собрались 16 марта в калининградском Балтийском федеральном университете имени И. Канта, чтобы обсудить реализацию крупных энергетических проектов в Балтийском регионе. Организаторы (Институт балтийских исследований и Центр общественно-политических исследований «Русская Балтика») поставили перед аналитиками задачу: разобраться, чего в энергопроектах больше: бизнеса или политики?
«С геополитический точки зрения Балтийский регион может быть рассмотрен как конфликтная система, как место столкновения разнонаправленных интересов различных геополитических игроков, для которых энергетика – неотъемлемый атрибут внутриполитической повестки дня и международных отношений. Именно сегодня формируются те энергетические условия, по которым Балтийским странам предстоит жить в будущем. Причем формируются они в острой конкурентной борьбе», — отметил, открывая конференцию, директор института Вадим Смирнов.
Игналина – больше, чем просто АЭС
«Игналинская атомная станция была больше чем просто атомной станцией. Этот объект не только обеспечивал энергетическую независимость Литвы. В постсоветское время он еще и объединял нас – Россию и Балтийские страны. Это было то немногое, что держало нас вместе», — заявил в самом начале дискуссии директор Балтийского регионального информационно-аналитического центра Российского института стратегических исследований Геннадий Кретинин. По его мнению, Литва будет любой ценой добиваться строительства новой атомной станции в Висагинасе, но вот удастся ли ей это? «Закрытие Игналины было очень большой ошибкой. В странах Балтии существовала на тот момент компенсирующая свои различные сегменты энергетическая система: газ в Латвии, сланцевые электростанции в Эстонии, Игналина в Литве. Остановка ИАЭС разрушила эту энергосистему», — уверен один из разработчиков энергетической программы СССР, а ныне ректор Института управления и экономики из Таллина профессор Ханон Барабанер. По его мнению, исчезла та «несущая» опора, которая держала на себе энергетическую систему, по сути, всего Балтийского региона. «Да и возможно ли ее восстановить? Хотя мы становимся свидетелями множества встреч политиков на высшем уровне, где обсуждаются проблемы энергетики, но все они носят декларативный характер. Мы не можем говорить о балтийском единстве в энергетическом вопросе, у наших стран разные интересы и еще есть, скажем так, исторически обусловленная небольшая любовь друг к другу», — дополнила его точку зрения профессор Ольга Павук из латвийской Балтийской международной академии.
Закрытие Игналины – действительно сложный, даже больной для Литвы вопрос. Литве пришлось пойти на это, так как закрытие станции являлось одним из обязательных требований при вступлении страны в Европейский союз. И до сих пор Литва не может договориться с Брюсселем о финансовой помощи (министр энергетики Арвидас Сякмокас даже предлагает делить шкуру неубитого медведя – советует использовать еще не полученную прибыль от не построенной новой станции в Висагинасе). По данным премьера Андрюса Кубилюса, Литве надо потратить почти 1,3 миллиарда литов на закрытие Игналины, однако на ближайшие 15 лет в национальном бюджете на эти цели удастся наскрести от силы 230 миллионов. Солнечные батареи в Круонисе или «ветряки» в Скуодасе не способны заменить остановленную Игналину, поэтому правительство упорно (теперь главным инвестором считается Hitachi) пытается добиться строительства новой АЭС. Желанием участвовать в проекте не горят ни Латвия (в которой финансовая ситуация сложная, «лишнего» 1 миллиарда латов на строительство там нет), ни Польша (которая в декабре 2011 года заявила о выходе из проекта из-за осложнений в литовско-польских отношениях).
Станции на песке
Для Литвы, которая энергетику считает одним из своих приоритетных направлений, строительство собственной АЭС является вопросом первостепенной важности, вопросом не столько экономическим, сколько политическим. Однако хватит ли у налогоплательщиков средств, чтобы оплатить амбиции политиков? И даже если деньги найдутся, то как одержать победу в очень сложной борьбе, которая в рамках Балтийского региона ведется за энергетические проекты – строительство собственных атомных станций ведут Россия (около Калининграда) и Беларусь (совсем рядом с литовской границей, недалеко от Вильнюса). «Можно слышать, будто Литва якобы сопротивляется постройке белорусской АЭС, так как видит ее своим конкурентом. Это не так. Мы считаем этот проект политическим, видим его как проект, угрожающий безопасности нашей страны. Это не блеф, мы действительно так думаем», — утверждает аналитик, специалист по энергетике из Института международных отношений и политических наук Арунас Молис. Он отметил, что точно так же литовский истеблишмент относится и к Калининградской станции.
В самом Калининграде не скрывают, что и Балтийская АЭС носит политический характер, причем даже не просто политический, а стратегический. «Решение о строительстве принимал федеральный центр, то есть Москва. И там видят Балтийскую АЭС как стратегический объект, который ориентирован на Европу. Нам столько энергии девать просто некуда, а вот соседним странам она нужна», — утверждает профессор Кретинин. В свою очередь Ханон Барабанер не исключает, что именно Калининградская станция (а по плану она должна заработать в 2017 году, то есть раньше, чем возможный запуск новой Игналины в 2020 году) окажется тем самым недостающим звеном, которое восстановит разрушенное ранее единство балтийской энергосистемы. «Мы вправе говорить о создании балтийской энергетической субпровинции. И было бы правильно не игнорировать фактор Калининграда, а учитывать его. Надо нашим странам вообще все детально просчитывать, так как без аналитики, на одной политике нельзя строить, это получаются станции на песке», — убежден эстонский профессор.
Ничего личного
Московский эксперт, заместитель директора Российского энергетического агентства Леонид Григорьев призвал коллег не оперировать конфликтной риторикой. По его словам, в энергетических отношениях в современном мире нет ни грамма политики. Энергопотребление будет расти повсеместно, поэтому страны, обладающие соответствующими ресурсами, станут развивать собственные энергопроекты, и это абсолютно прагматичные отношения, только бизнес и ничего личного. «Часто можно слышать, что Nord Stream это российский проект, которым Москва пользуется в собственных интересах. Но это же любимый проект Евросоюза! Зайдите в Брюсселе к любому ответственному евробюрократу и спросите, он вам расскажет, что этот проект финансирует не Россия, а консорциум из 25 западных банков! И этот проект нужен всей Европе, а не одной стране. Давайте будем реалистами, нет тут никакой политики. Все дело в том, что Посейдон не берет денег за транзит газа по морскому дну, вот в чем выгода», — отметил Григорьев. По его мнению, в Балтийском регионе сейчас складывается напряженная ситуация именно из-за того, что правительства отдельных стран ввязываются в энергетическую гонку, не просчитав всех последствий своих действий: «Планы по строительству АЭС в Прибалтике есть у нескольких стран. Вопрос в том, будут ли эти объекты обеспечены достаточным спросом. Строительство инфраструктурных объектов до появления спроса окупается, но только для того, кто будет первым». «Стремление к энергетическому доминированию присуще любой стране, если у нее есть для этого ресурсы», — не стал спорить эстонский профессор Барабанер.
Впрочем, говоря об энергетическом доминировании, вряд ли он имел в виду Литву, Латвию или Эстонию, которые все вместе в год потребляют электроэнергии в 5 раз меньше, чем Польша. О каком энергетическом доминировании может идти речь в Литве, если всего лишь доставка ядерного реактора из Клайпеды в Висагинас у нас называется «транспортным подвигом»?
Андрей НОВИКОВ.
«Можно слышать, будто Литва якобы сопротивляется постройке белорусской АЭС, так как видит ее своим конкурентом. Это не так. Мы считаем этот проект политическим, видим его как проект, угрожающий безопасности нашей страны. Это не блеф, мы действительно так думаем».
Арунас МОЛИС, преподаватель Института международных отношений и политических наук ВУ.