«Линкува», мы помним и скорбим…

22 июня в полдень члены Литовской ассоциации морских капитанов придут к мемориалу погибшему экипажу транспортного рефрижератора «Линкува» и склонят головы перед памятью 18 моряков, навсегда оставшихся в море. 20 лет прошло со дня этой трагедии, потрясшей тогда весь портовый город, всю Литву. 

Дни, полные надежды

Судно «Линкува» постройки 1988 года (дедвейт 4845 б.р.т, длина 112 м, ширина 16 м), принадлежавшее компании «Клайпедос транспорто лайвинас» (ныне «Лимарко»), совершало переход через Тихий океан из южнокорейского порта Пуссан в Лонг-Бич, США. Там оно должно было забункероваться топливом и затем следовать за грузом мороженой рыбы. Судно шло в балласте, то есть без груза.

«Перед тем, как получить рейсовое задание, судно не меньше недели пролежало в дрейфе в его ожидании. «Линкува», как и еще несколько наших транспортных рефрижераторов, была сдана в чартер гамбургской компании «Seafrost», которая ими оперировала, занималась поиском грузов. Условия для дрейфования посреди океана были идеальные – почти полный штиль. С началом шторма капитан судна запросил разрешение принять на борт 50 тонн балласта. Я дал такое разрешение», — вспоминает подробности того последнего рейса тогдашний вице-президент компании «Клайпедос транспорто лайвинас», а ныне директор Литовского высшего морского училища Вацлав Станкевич. 

20 июня капитан «Линкувы» 50-летний Анатолий Бобров сообщил в компанию, что судно попало в сильный шторм, из строя вышел главный двигатель. Сила ветра достигала 70 м/cек., серьезную травму головы получил боцман Иван Богданович.

 Как оказалось, это был уже не шторм, а ураган 4-й категории «Карлотта». 21 июня в 9 час. по литовскому времени капитан сообщил на берег, что главный двигатель удалось запустить, скорость судна 12 узлов, но крен достигает 40 градусов. В это время «Линкува» находилась в 220 морских милях (350 км) к юго-западу от мексиканского порта Акапулько. И это было последнее сообщение с «Линкувы». Больше она на связь не выходила.

«Потеряв связь с судном, мы обратились за помощью в береговые службы Мексики и США. Они немедленно начали поиски «Линкувы». Сейчас уже никто не скажет, почему судно не сменило курс и не обошло ураган стороной, а шло к так называемому «глазу урагана» и, скорее всего, не достигло его, потому что в самом эпицентре море спокойнее и безопаснее. Непонятно, почему не подали сигнал и не всплыли радиобуи. Комиссия по расследованию впоследствии запросила сертификаты на это оборудование, и мы их предоставили – радиобуи были новые, в исправности», — рассказал морской капитан Зигмунтас Мозерис, бывший тогда начальником службы безопасности мореплавания компании «Клайпедос транспорто лайвинас».

Поиски на площади 90 тыс. морских миль интенсивно велись и с моря, и с воздуха. Они продолжались неделю, затем по просьбе президента Литвы Валдаса Адамкуса были продлены еще на три дня. Безрезультатно. Лишь в 350 морских милях от последнего места выхода «Линкувы» на связь в океане были обнаружены две спасательные шлюпки и питьевой бачок с названием судна. Как установили специалисты, шлюпками моряки не воспользовались.

Все то время, пока шли поиски «Линкувы», было днями отчаяния и надежды для родных и близких пропавшего экипажа. Нет, не так: все-таки отчаяния не было – была одна большая надежда, которую жены и матери моряков изо всех сил поддерживали друг в друге. В те дни казалось, что весь город притих, словно боясь спугнуть эту надежду. Люди на улице, в магазинах  разговаривали вполголоса.

«Да не может ничего плохого случиться! Мы же были на судне – оно такое огромное, надежное. Все будет хорошо», – убеждали себя две подружки-хохотушки, у которых мужья работали вместе на «Линкуве» в машинном отделении.

А потом одна из них призналась: «Я за дочку боюсь, хожу за ней по пятам, как бы она чего с собой не сделала, для нее папа – свет в окошке». 

Но 29 июня 2000 года государственная комиссия объявила экипаж «Линкувы» из 18 человек погибшим или пропавшим без вести.

«Это была самая большая, самая тяжелая потеря на литовском флоте послевоенных лет. Эту трагедию переживала вся Литва. Что до меня, то я, отдав морю 17 лет и еще 8 лет работы на берегу, тем же летом решил навсегда расстаться с флотом», – признался в том, как на него повлияла эта трагедия, Вацлав Станкевич.

Впрочем, совсем расстаться с флотом он не смог и, будучи членом Сейма, продолжал заниматься морскими делами, в законодательном порядке отстаивая интересы литовского судоходства и моряков, работая на их благо.

«В жизни сильными должны мы быть»

Это заключительная строка стихотворения, написанного вдовой старшего помощника капитана «Линкувы» Ивана Ворожцова Галиной.

А начинается оно так:

«Время не стирает память,

Держит нас в объятьях двадцать лет.

Боль с годами вовсе не проходит,

От нее лекарства все же нет».

Когда случилась эта трагедия, им обоим было по 47 лет. 

 «Нет, я была постарше Ивана на 3 месяца, – уточняет Галина. – Я была его школьной любовью, мы в одном классе учились. А поженились, когда он на 5-м курсе мореходки был. Я стихами с юности баловалась, потом забросила. А когда его потеряла, стихи сами собой полились. Изолью в них душу, и вроде легче становится. Часто вижу его во сне. В последний раз, недавно, приходил ко мне с незабудками. Незабудки – чтобы не забывала? Я и так его не забываю, мысленно рассказываю и про плохое, и про хорошее».

Жене моряка надо быть сильной. Пока муж в море, она в ответе за все – за семью, за дом, за детей. А потом он возвращается, и можно опереться на его сильное плечо. Эта надежда и помогает женам моряков переносить жизненные невзгоды в одиночестве. И вдруг – не жена, а вдова, и не будет больше сильного плеча, и некому поплакаться. Лишь, как Галина, мысленно. О том, как тяжело ухаживала за отцом с матерью, как похоронила одного за другим, причем, мама ушла пять лет назад и тоже 22 июня. Рассказывает с гордостью про внука Игорька, которому уже 14 лет, и он один из лучших учеников в классе. Своего деда Ивана внук видел только на фотографиях, но много о нем знает – бабушка Галя часто рассказывает. А недавно сын Ворожцовых Сергей вернулся из рейса и порадовал: встретил моряков, которые до сих пор помнят и уважают отца.

Свет в окне

А еще у Галины есть стихи, посвященные матерям, у которых сыновья погибли на «Линкуве». Потому что страшно потерять мужа, но самая страшная, никак не заживающая рана  – потеря сына. Для мамы Димы Васильева, который проходил на «Линкуве» практику, ее сын навсегда останется 18-летним. У Лилии Шильченок 23-летний сын Юра, закончив мореходку, вышел на «Линкуве» в свой первый самостоятельный рейс третьим штурманом. В последний для него рейс.

«Я сама отвезла его на машине в порт. Мальчишки не хотят, чтобы их в море провожали мамы. А Юра мне разрешил. В последний раз позвонил, спросил, как там папа. Отец работал капитаном на другом судне. Говорю, папа уже домой возвращается. Сын вздохнул: это хорошо, а мы уже полгода в плавании, и неизвестно, когда домой, – вспоминает свой последний разговор с сыном Лилия. –  23 июня у меня день рождения. Прихожу на работу с пирогами и салатами, а мне говорят, что «Линкува» пропала. Это был самый страшный день в моей жизни». 

Капитан Иван Шильченок возвращался из рейса самолетом через Германию. Там, в аэропорту, кто-то из экипажа подошел и сказал, мол, мы-то скоро будем дома, а вот «Линкува» затонула. «Там же мой сын!», – только и смог сказать Иван Семенович. И всю дорогу до Клайпеды одна мысль: чтобы ничего не случилось с Лилей, пока его нет рядом. И, конечно, много профессиональных вопросов, которые до сих пор мучают капитана.

«Наш Володенька родился у Тихого океана, во Владивостоке. Тихий океан его и забрал, – говорила после трагедии Таисия Жалис. Но ни она, ни ее муж Альвидас так до конца жизни и не верили, что их единственного сына нет в живых. Ведь может же быть, рассуждали они, что «Линкуву» захватили пираты. Альвидас рассказывал, будто во сне их Володя приходил к нему и говорил, что весь экипаж держат в плену, заставляют тяжело работать в каких-то каменоломнях. «Пусть так, только бы живой», – утешали себя родители и держали комнату сына в неприкосновенности, только пыль с мебели смахивали. 36-летний Владимир собирался после рейса пожениться со своей любимой Иреной. Ирена стала Жалисам как дочь. Она до последнего ухаживала за ними, когда оба тяжело заболели. 19 августа 2014 года они вместе отпраздновали 50-летие Володи, а через год ушла в мир иной Таисия, спустя 7 месяцев – Альвидас. Ирена достойно проводила обоих в последний путь, содержит в порядке их могилы.

«Это были замечательные, редкой души люди, – говорит Ирена. – Таким же был и мой Володя, Владас по паспорту. Я после его гибели работала на двух работах, потому что нам с дочкой помогать стало некому. Замуж так и не вышла – не встретила такого, как он».

Спустя и год, и два, и три после гибели «Линкувы», как призналась одна из вдов, она возвращалась с работы и с замиранием сердца поднимала глаза на окна: а вдруг там горит свет, вдруг он вернулся?

«Я тоже долго надеялась на свет в окне. И я не одна такая. Моя бывшая соседка-морячка спилась при живом муже. А наши женщины, с «Линкувы», достойно несут свое горе все эти 20 лет. И детей на ноги поставили, и внуков растим — нашим мужьям за нас должно быть спокойно», — подытожила Галина Ворожцова. 

Компания «Клайпедос транспорто лайвинас» и Клайпедское городское самоуправление помогали семьям погибших моряков чем могли – подыскивали работу нуждающимся в ней вдовам и взрослым детям, устраивали на курсы, откликались на другие просьбы. Тогдашний мэр Клайпеды Эугениюс Гентвилас встречался с семьями «Линкувы», и во многом благодаря ему очень удачно было выбрано место в Парке скульптур для мемориала погибшему экипажу. Памятник получился таким, каким его хотели видеть родственники (скульптор Гинтаутас Йонкус, архитектор Витянис Мазуркявичюс): на гранитной плите высечены 18 фамилий, на обелиске – последние координаты местоположения «Линкувы», которые сообщил капитан А.Бобров.  

Им, семьям погибших моряков, через многое пришлось пройти – через людскую черствость, непонимание, через обман и даже зависть. Да-да, даже кое-кто из родственников завидовал, когда государство начало выплачивать семьям положенные по закону компенсации. Просили в долг и не отдавали. Предлагали выгодно разместить капитал и обманывали. Отец одного матроса, бросивший его в младенчестве, через 40 лет вспомнил о сыне, которого уже нет, и тоже потребовал свою долю наследства. Вдруг откуда-то налетели разного рода «экстрасенсы» и прочие оракулы, назойливо предлагавшие раздавленным горем людям узнать, где находятся якобы здравствующие моряки. Но хороших людей все же больше, чем недобрых.

Низкий им всем поклон –  родителям, женам, детям, близким и друзьям, сохранившим светлую память о 18 моряках «Линкувы», 20 лет назад ушедших в последний рейс и навсегда оставшихся в море.

Елена ЛИСТОПАД

Фото предоставлено Литовской ассоциацией морских капитанов

Комментариев: 5

  1. Лена :

    зачем поднимать эту историю если ей более 20 лет людям он приносит только боль можно как то приостановить все что связано с Линкувой пожалуйста боль только крепнет но незабыть все что произошло там родные люди погибли которые навсегда в нашем сердце ❤️

  2. Про балласт :

    Про балласт: 50 тонн балласта на таком судне, это не очень значительная мелочь, Может, хотя бы 500 т? Уважаемая Елена! Вы умница, но… «потщательнЕе», пожалуйста

    • Гаврила :

      Судно балластирует старпом, а на современных судах, лично управляя балластными насосами во время грузовых операций, даже не спрашивая разрешения капитана, а просто уведомив его об этом

  3. Peloruss :

    » С началом шторма капитан судна запросил разрешение принять на борт 50 тонн балласта.»Что за бред? Капитан никогда и ни у кого не запрашивает разрешение на приём/ откатку балласта

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *