«Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать» — как-то раз изрекли наши далекие предки, причем под третьим Римом понимался вовсе не стольный град итальянских земель, а центр средневековой Руси — Москва. Такое довольно смелое заявление (думается нам, жители Апеннин бы сильно расстроились, узнав, что воспетый поэтами Вечный город попросту отсутствует в картине мира неотесанных северян), меж тем, во многом похоже на правду.
Собственно, Рим и Константинополь, называемый вторым Римом, были действительно разрушены — первый вандалами, другой — турками; Москва же стоит и поныне — богатая, царственная и блистательная. Что же до четвертого Рима, то бывать ему или не бывать покажет время. Ах, да — а как же нынешняя столица Италии? Великодушно простим ей ее существование — в конце концов, где бы мы еще любовались «воздухами» Микеланджело на сводах «Сикстинки» или лакомились во всех отношениях пикантным блюдом «гранелли»!
Немного истории…
Впервые идея наречь первопрестольную третьим Римом пришла в просветленную голову духовных деятелей в конце 15 века на волне возрождения русского патриотизма, объединения княжеств в единое Московское государство, политических успехов русских правителей на международной арене и других значимых для страны событий. Авторство фразы точно определить невозможно (оно и понятно — с тех пор сколько воды утекло!) — по одним источникам это был псковский старец Филофей, по другим — митрополит Зосима. В письме к тогдашнему государю, Василию III, святой старец называет его преемником византийского императора (и даже, ничтоже сумняшеся, указывает на прямое родство: правитель Константинополя, дескать, являлся родным прадедом русского князя), а Москву нарекает, соответственно, наследницей стольного града на брегах Босфора — третьим Римом.
Этот эпитет закрепился за столицей еще и благодаря многочисленным легендам о византийском происхождении некоторых реликвий русских царей. Шапка Мономаха, например, якобы была прислана императором Византии в дар государю, а ларчик из слоновой кости и вовсе принадлежал славным римским цезарям.
При этом в выражение «третий Рим» вкладывался не только утилитарный смысл, но и духовный, философский: крепнущая Русь виделась средневековым мыслителям единственным оплотом истинного христианства, божественной морали и незапятнанных идеалов человечности.
… и современность
Сегодня мы вряд ли задумаемся над происхождением этого выражения, однако третьим Римом столицу по-прежнему охотно называем. И тому есть все основания. Во-первых, исключительно богатая и, особо подчеркнем, столичная история — пусть Москва на целых 20 веков младше Рима, и во времена Ромула и Рема на месте будущей первопрестольной выли волки в дремучих лесах, зато имеющихся девяти столетий по насыщенности событиями с лихвой хватит на несколько скромных европейских столиц. Во-вторых, златоглавая — исключительно красивый, шумный и одновременно уютный, богатый и нищий, хлебосольный и надменный город — такой же противоречивый и сумасшедший, как Рим. Ну а в-третьих, есть у них какая-то общая душа, что ли… Узкие улочки римских окраин удивительно походят на тихие переулки Замоскворечья, кое-где совсем «по-нашему, по-бразильски» мотаются на прищепках нескромные простыни, а дородные итальянские матроны и энергичные московские бабульки при первых признаках надвигающегося дождя спешат на улицу (и те, и другие как есть — в бигуди и халатах) спасать свежепостиранное белье. Упомянем любовь римлянок и москвичек к Версаче и Балдинини, а римлян и москвичей — к спагетти, кьянти и моцарелле… словом, вы поняли, что мы обеими руками за такую душевную глобализацию! Вот еще бы Рим переименовать в Нью-Москву… но это уже совсем другая история.