Мой собеседник – поэт Андрей Родионов. Ему слегка за сорок. Биография, как и у всякого современного гения, достаточно пестрая.
Закончил Московский Полиграфический институт, почти два десятка лет работал в Музыкальном театре Станиславского и Немировича-Данченко в красильном цехе. 730 дней в Перми рожал культурную революцию. Хотел превратить Пермь в подобие шотландского Абердина, в котором проходят знаменитые театральные фестивали. Сейчас живет в Москве.
Пишет стихи со школы. Получил несколько литературных премий. Последняя изданная книга — «Звериный стиль». Один из участников известного российского фестиваля видео-поэзии «Пятая нога». Куратор и ведущий сборной программы The Bestest.
Мы беседуем обо всем, в том числе – о стихах поэта Родионова и поэзии вообще.
— Андрей, видеопоэзия – это что?
— Видеопоэзия – синтетический жанр, обнажающий приемы поэзии и видео-арта, соединяя работу современного режиссера и современного поэта. Формат – короткий и ультракороткий метр. Кстати, и в мире и современной России проходит немало фестивалей видео-поэзии. Самый первый в Москве назывался «ЗРЯ!».
Что касается «Пятой ноги» — это уже сознательный выбор своего места в среде современного культурного мейнстрима.
— А что значат в нашем техногенном нановремени слова «поэт в России больше, чем поэт»?
— Наверное, ничего. Стихи, к сожалению, не имеют такой силы в России, какую имели в те времена, когда писались эти строки. Потому что тогда не было рок-музыки, свободного театра, свободных художников. И поэт просто был для интеллигенции человеком, говорящим правду.
Сейчас правду говорят многие.
Что касается поэзии, могу заявить: пока ее нет на телевидении, ее нет вообще.
— Вы хотите сказать, что умершие было жанры «Поэт у микрофона», «Театр у микрофона», «Поэтические чтения» не умерли, вновь оказавшись востребованными?
— Они крайне востребованы. Но дело в том, что ситуация на ТВ складывается не в пользу неуправляемой поэзии. Поэтому со стихами и поэтами телевизионщики просто боятся связываться.
— Может, это поколение ТОР-ТВ-менеджеров не знает, что Роберт Рождественский и Андрей Вознесенский собирали залы?
— Все знают, что Рождественский, Евтушенко, Вознесенский написали программные коммунистические поэмы – о Ленине, о партии. И после этого для них открыли залы и аудитории…
— Может, не стоит брезговать опытом? Посидели бы ночку – и вот вам поэма о Медведеве или Собянине?
— Я бы, может, и написал. Если б предложили. Но не предлагают.
Московский поэт Всеволод Емелин очень верно заметил: если, как при Сталине, поэтам давали бы квартиры на Тверской, то информационные войны Россия бы не проигрывала. Любой проигрыш всегда неприятен. Особенно там, где мы привыкли побеждать…
— Как вырастить поэта?
— Поэта вообще не надо выращивать. Надо растить человека, а станет ли он поэтом или каменщиком – вопрос. Как становятся поэтами? Никак: что-то писал в детстве, что-то придумывал для друзей…
Мы живем в порочное время: фигуристка падает на Олимпиаде, хоккейная сборная проигрывает, Пугачева странным способом производит на свет детей. Здесь что-то не то, здесь аномалия.
— И как поэт может изменить ситуацию?
— Увы, поэзия не может изменить мир. Она может сделать хорошо отдельному человеку.
Вот я гуляю по Вильнюсу – был здесь в советское время. Ничего не изменилось. Вернее, мы все изменились, но мы одинаково изменились.
Я не знаю, хорошо ли это или плохо. Просто так случилось. И мне кажется, что квартирный вопрос не испортил ни россиян, ни жителей Литвы…
Анатолий ИВАНОВ