Старинный комод, древние фолианты, монеты — раритеты в музеи попадают разными путями. Их добывают за большие деньги на аукционах или буквально из–под земли — в ходе археологических раскопок, экспедиций. Однако задача музеев не только приумножать фонды, но и сохранять имеющиеся и только что обретенные сокровища. Посетители не задумываются, как непросто сберечь то, что дошло до нас из другого времени. А специалисты знают: для артефакта губителен даже обычный солнечный свет.
Книги «маринуют», иконы морозят
У экспонатов врагов множество. Фолиант может попортить книжная вошь, древесину — жук–точильщик, одежду — моль, иконы — шашель. Чтобы уберечь, сокровища обрабатывают антисептиками. В некоторых музеях паразитов вытравливают с помощью ультракоротких волн. Важен и микроклимат в помещении. При повышенной влажности раритеты из бумаги, дерева, кожи, ткани теряют форму, вздуваются. Чучела — плесневеют, при низкой температуре — скукоживаются.
Недавно узнала — сотрудники Российской национальной библиотеки консервируют редкие издания XVI — XIX веков. Оказывается, чем старше книга, тем выше кислотность бумаги. А значит, она больше подвержена разрушению. Специалисты проверяют раритеты при помощи индикатора. Книга «кислая» — ее сутки морозят, затем солят в специальном растворе, часа два «маринуют» в морозильной камере. Всего за год спасают около 50 тысяч томов. Любопытно, а как оберегают сокровища в Беларуси?
Музей истории Могилева недавно выкупил на аукционе Статут Великого княжества Литовского, изданный в 1588 году. Цену заплатил немалую — 45 тысяч долларов. Теперь директор Алексей Батюков с нетерпением ждет прибытия витрины для хранения раритета:
— Заказали в Москве в организации «Современные музейные технологии». Стоит 120 тысяч российских рублей. Герметична, оснащена системой климат–контроль, следит за температурой воздуха и влажностью в помещении. Деньги на Статут всем миром собирали, теперь должны беречь его как зеницу ока.
В фонде Могилевского областного художественного музея имени Павла Масленикова особое место занимает коллекция икон XVII — XIX веков. С ними–то, выясняется, больше всего хлопот. Впрочем, директор Александр Хохряков старается быть оптимистом:
— Санируем их, ведь процентов 95 тех, что к нам попали, были поражены шашелем. Страшный диверсант! Не уничтожишь вовремя — мигом расплодится. Потому все иконы завернули в бумагу, спрятали в специальную морозильную камеру. Целый год при минус сорока морозили, чтобы личинки извести. Конечно, есть и другие методы. В Москве, Питере экспонаты обрабатывают ядами, формальдегидом, газом, но подобные препараты стоят недешево, у нас таких денег нет. И реставратор всего один, по керамике.
Бережем как можем
В штате Могилевского областного краеведческого музея, в фондах которого более 130 тысяч экспонатов, два реставратора по дереву. Но нужны еще по живописи, металлу, ткани. Работа тонкая, ювелирная, нюансов много. К примеру, старинное оружие долго не выдержит без консервации, заржавеет. И древние монеты не должны лежать россыпью. Главный хранитель кунсткамеры Оксана Крупенко в хранилище один за другим открывает металлические шкафы–сейфы, заполненные лотками. В лотках — большие бумажные конверты, в больших — маленькие, чтобы у каждой монетки было свое «личное пространство». Здесь собраны самые главные сокровища — золото, серебро XVI — XVII веков. Это около 10 процентов всей нумизматической коллекции, насчитывающей больше 40 тысяч предметов. О.Крупенко посвящает меня в тонкости:
— Монеты не должны соприкасаться друг с другом, их нельзя держать в целлофане, как это часто делают антиквары–частники. Так они быстрее окисляются, появляется ржа. А у нас система кондиционирования, вентиляция. Нет контакта с прямыми солнечными лучами.
Вдали от окна разместили и уникальный экспонат — шоколадный Наполеон. Его изготовила могилевский кондитер специально к выставке, посвященной войне 1812 года. Конечно, фонды он не пополнит — недолговечен, зато посетители на него слетаются как пчелы на мед. Точнее, на запах.
Как могут оберегают музейные работники и другие экспонаты. Старинную одежду обрабатывают реагентами. Летом, в жару, пересушивают на улице, чтобы погибли личинки моли. Ковры, напротив, перемораживают зимой. Об одном лишь сожалеют: за неимением узких специалистов, способных «лечить» раритеты, они вынуждены отказывать землякам, готовым отдать им побитые шашелем, поточенные жучком древности. Директор музея Виктор Анненков и главный хранитель синхронно вздыхают:
— Советская школа реставрации распалась, а белорусская только создается. Многие наши реставраторы покинули страну, трудятся в Москве, Санкт–Петербурге, Пскове, Ярославле. Там заработок в разы больше. Обнадеживает, что академия искусств начала готовить таких специалистов.
Ольга КИСЛЯК.