8 февраля исполнилось 83 года патриарху литовского и советского баскетбола Владасу Гарастасу.
«Сразу скажу, что с Владасом Гарастасом я познакомился в 1995 году. Тогда отправился к нему в Каунас на большое интервью. Потом мы общались неоднократно. Ниже — своеобразное попурри из наших с Гарастасом интервью», — пишет на интернет-ресурсе Sovsport.ru Юрий Волохов.
«Товарищ Гарастас, в вашей работе много недочетов»
— Почему именно вас, детского тренера из провинциального Биржай, пригласили в 1979 году возглавить «Жальгирис»?
— В том сезоне «Жальгирис» занял 11-е место из 12 команд. Такого провала я и не припомню. Интересно, что «Статиба» тогда завоевала бронзовые медали… И вы знаете, еще причина — отказались сразу несколько человек. Никто не хотел идти в «Жальгирис» в такой ситуации. Предложили мне. Да, я работал в Биржай, но уже 7 лет тренировал юношескую сборную Литвы. Много игроков прошло через мои руки. И я согласился.
— С чего начали?
— Я знал, как они тренировались: три дня работают — выходной, потом опять три дня. Порой, по одной тренировке в день. С такой работой многого не добьешься. Выходной я давал, но после шестидневного цикла. С физподготовкой была просто беда. Все это я изменил. Две тренировки в день во время сезона, на сборах – по три. Также уделил большое внимание тактике. Плюс полтора часа индивидуальных тренировок. Во время них каждый работал над своими слабыми местами. И через год мы заняли второе место. В Киеве обыграли ЦСКА. А раньше матч с армейцами был отдыхом – считалось, что выиграть у них все равно невозможно, особо никто не напрягался.
— Как вы собирали эту великую команду? В «Жальгирисе» уже были Йовайша, Масальскис, Арлаускас. Хомичюс при вас пришел?
— Хомичюс уже был. Он только что стал чемпионом Европы в составе сборной СССР. Но я его в стартовую пятерку не ставил – были игроки посильнее. Мы поехали на первый тур в Тбилиси в декабре 1979-го. И один чиновник из Москвы говорит: «Товарищ Гарастас, почему вы не ставите в состав чемпиона Европы Хомичюса? Прекратите это! Иначе вам придется проститься с должностью».
Валдас ведь поздно пришел в баскетбол – пробелы большие были. Но надо отдать ему должное — пахал, как проклятый, и очень быстро прогрессировал. Вскоре я его назначил капитаном.
«Сабонис научится играть, тогда выпускайте»
— Как Сабонис появился в команде?
— У нас была беда с высокими: Чивилис – 207 и Лауритенас – 205. Остальные – ниже двух метров. Что делать? Тут Модя Паулаускас, он тогда юношескую сборную СССР тренировал, говорит: «У меня паренек есть — Сабонис. Правда, ему всего 16 лет, но голова светлая».
Честно говоря, Сабас мне вначале не очень приглянулся: худенький такой, рост его тогда был 209. Но я его сразу поставил в стартовую пятерку. В этом был риск. Но надо было думать о перспективе. Во многих командах как было: смена поколений, много молодежи влилось, результаты — вниз. Я вам скажу: это значит, тренер плохо работает. В «Жальгирисе» такого никогда не было.
— Но как же Сабасу с мужиками-то тягаться в 16 лет?
— А что было делать? На скамейке игрок не прогрессирует. Непросто ему приходилось на первых порах. Элементарно силенок не хватало, а там — Ткаченко, другие мощные центры. Первый тур чемпионата 1981 года проходил в Москве, мы проиграли четыре матча из пяти. Арвидас по семь-восемь ошибок допускал за матч. Пришли ко мне в гостиничный номер ветераны жаловаться: «Зачем вы пацана-неумеху ставите? Научится играть — тогда ставьте». Я на тренировке построил команду и сказал: «Когда вы станете тренером, будете делать, что считаете нужным, А пока я здесь решаю, кому играть».
Вернулись мы в Каунас, меня в спорткомитет вызывают. И началось: «Товарищ Гарастас, в вашей работе много недочетов, например, с составом ошибаетесь, ставите не тех игроков. У команды нет результата. Мы отстраняем вас от руководства».
Спас меня капитан, Арлаускас. Сказал, что в команде все нормально, работаем мы много, результаты скоро будут. И, как ни странно, его послушались.
А через год Гомельский взял 17-летнего Сабониса на взрослый чемпионат мира в Колумбию. И те же люди, которые меня упрекали, зачем я ставлю этого пацана, говорили: «Хорошо Гарастасу – у него Сабонис есть».
Сабониса нам послал Бог. Такие игроки раз в столетие рождаются. Трудно сказать, когда второй такой появится в Литве.
Тихоненко хотел в «Жальгирис», но…
— «Спортгалле» вмещал 4,5 тысячи. На матчи с ЦСКА хотела попасть вся Литва. К вам наверняка масса народу обращалась с просьбой помочь с билетами?
— Я все равно ничем бы не мог помочь. Билетов на эти матчи не продавали – распределяли по предприятиям, как самый дефицитный товар. Мне выдавали пять билетов. Игрокам — кому пять, кому три, в зависимости от заслуг. Куда я девал билеты? Раздавал сыну, дочери, другим родственникам.
— А у спекулянтов можно было купить билеты?
— Вы знаете, никогда не слышал про спекулянтов. Думаю, их просто не было. Вся Литва мечтала попасть в «Спортгалле» на эти суперфиналы. Вряд ли кто-то рискнул бы ради нескольких рублей торговать святым. Каунас — город маленький, утаить такое было бы трудно. Хотя желающих заплатить любую цену за такой билет хватало. Однако на матчах было больше зрителей, чем официально мог вместить дворец. Это было видно невооруженным глазом. Кресел тогда не было, а на скамейках люди сидели очень плотно – как селедки в бочках, плюс все проходы, лестницы были забиты. Видимо, руководители дворца выпускали какие-то дополнительные контрамарки.
— Помните лозунг Фиделя «Свобода или смерть»? Понятно, что политическая подоплека у этих матчей была, хотя о ней тогда не говорили. Накачки были от первых лиц республики: умереть, но выиграть?
— Никогда такого не было. Я даже не представляю, кто бы мог такие накачки делать. Я вам другое скажу. Когда в 1983-м проиграли первый суперфинал, баскетболисты мне говорят: «Тренер, не хватает в команде высоких. Тяжело нам с ЦСКА бороться. Но есть один парень, который хочет у нас играть». Это был Валера Тихоненко. Думаю, вот здорово: сильный баскетболист, рост – 207. Он тогда в Алма-Ате играл. Пошел я к начальству: так и так, надо усиливать команду, есть отличный игрок. А мне отвечают: «Пусть мы будем проигрывать, но в «Жальгирисе» должны играть только свои».
— Первое золото «Жальгирис» выиграл в 1985-м. Какими премиями, другими благами вас за эту победу одарили?
— Да какие там блага… Ничего не было. Машину можно было купить без очереди, но за свои деньги. Мы в 1986-м второй раз стали чемпионами СССР и поехали играть на Кубок Джонса в Аргентину. Это клубный чемпионат мира. И выиграли мы этот кубок!
Прилетели в Каунас ночью, нас полгорода встречало, а после обеда улетели в Ленинград, тогда спаренные матчи были. Никто нам эти матчи не перенес, хотя мы впервые для страны такой трофей добыли.
Сабонис в Аргентине травму получил, остался в Каунасе. Ребята выхолощены после такого турнира, плюс акклиматизация. В общем, оба матча «Спартаку» проиграли. Возвращаемся в Каунас: «Когда премия будет за Кубок Джонса?» А нам отвечают: «Какая премия? Вы в Ленинграде проиграли». Вот вам и блага…
— Какая зарплата была в «Жальгирисе»?
— У сборников – Куртинайтиса, Хомичюса, Сабониса – 300 рублей. У остальных – по 200. У меня тоже 200. Ребята за границей покупали журналы о баскетболе – «Гигантес» и другие. Там читаем: зарплаты игроков «Реала» — по 40 тысяч. А у нас по 200 рублей. А ведь мы этот «Реал» обыгрывали.
А Марчюленису в Вильнюсе новую «Волгу»…
— Почему так и не удалось коренного каунасца Марчюлениса вернуть в родной город?
— Меня обманули. Когда Шарунас еще только заканчивал школу, один чиновник мне сказал: «За Марчюлениса не волнуйся, с ним мы договоримся, и будет он играть в «Жальгирисе». Смотрю, он уже в Вильнюсе, в «Статибе». Что я только ни делал, чтобы его вернуть! Ездил в Вильнюс, в ЦК партии, объяснял: «Мы с «Цибоной», «Реалом» бьемся за Кубок чемпионов. А «Статиба» — за выживание в Высшей лиге. Марчюленис будет играть против лучших баскетболистов Европы. Это и для него, и для сборной хорошо». – Они: «Да, конечно, понимаем». А сами ему — «Жигули» и квартиру новую. Через год опять еду в Вильнюс. «Да, все правильно вы говорите», — соглашаются. А сами Марчюленису — «Волгу» и квартиру в Старом городе.
— Он сам разве не мог заявить: «Хочу играть в «Жальгирисе»!»?
— Никто бы его не отпустил. Против больших вильнюсских чиновников никто ничего не мог сделать. А они считали, что весь лучший баскетбол должен быть в Вильнюсе. Только один раз нам удалось вернуть нашего парня из «Статибы» — Браздаускиса, был такой центровой. У жены Хомичюса сестра была, мы на ней Браздаускиса женили. И по семейным обстоятельствам перевели его в Каунас. Тут никто не мог помешать.