Усадьба в Маркучяй: история длиною в 150 лет

В этом году исполняется 150 лет усадьбе литературного музея Александра Пушкина в Маркучяй (Маркутье). Об истории дома, его прошлом и настоящем «ЛК» беседует с сотрудником музея Эллиной Авериной.

– Дом Григория и Варвары Пушкиных, как и вся история усадьбы в Маркучяй, – удивительны и интересны, – рассказывает моя собеседница. – Усадьба появилась здесь совсем не случайно, еще родители Варвары Алексеевны Пушкиной (невестки Александра Сергеевича Пушкина) приехали в предместье Вильны из Санкт-Петербурга. Ее отец Алексей Петрович Мельников, закончив военную службу в Варшаве, вышел в отставку и стал заниматься преподавательской и инженерной деятельностью.  Старший брат отца – Павел Петрович Мельников был первым министром путей сообщения Российской империи. По проекту Павла Петровича, в XIX веке появилась железнодорожный путь Санкт-Петербург – Москва, а от Санкт-Петербурга до Варшавы полотно пролегало через живописное предместье Вильны – Маркучяй.  Очарованные красотой здешних мест, Мельниковы пожелали приобрести участок владений в этих краях.

Всем своим детям, а их у Мельниковых Алексея Петровича и Варвары Николаевны, помимо Варвары Алексеевны, было еще четверо – два сына и две дочери, родители оставили различное имущество. Усадьба Маркутье досталась Варваре Алексеевне как приданое к ее первому браку с Василием Мошковым, это замужество продлилось лишь два года. В семье родилась дочь, тоже Варенька (в роду существовала традиция – все старшие дочери Мельниковых получали имя Варвара).  Домовая часовня, которая находится на территории имения, названа во имя Святой великомученицы Варвары.

– Все ли предметы интерьера сохранились до наших дней?

– Самое большое богатство нашего музея – это аутентика, именно то, что сохранилось со времен Варвары и Григория Пушкиных. Как доказательство – многочисленные фотографии того времени, на которых посетители нашего музея могут увидеть предметы быта и детали интерьера, которые и по сегодняшний день сохранились в обстановке дома. Конечно же, предметы мебели реставрировались, вышитые крестиком льняные штофы привезенные из Михайловского, в точности восстановлены по оригиналу литовскими мастерицами. К сожалению, утраченными считаются вещи, вывезенные из усадьбы в 1939 году.

– Как удается поддерживать дом – все-таки 150 лет для деревянной постройки – это немалый срок?

– Конечно, надо отдать должное самому архитектору, который строил этот дом. Иероним Ластовский  приложил большие усилия для того, чтобы дом был крепким и простоял долгое время. У нас сохранилась его переписка с Алексеем Петровичем, где каждый вопрос, связанный со строительством, архитектурой или декором пошагово обсуждался с семьей. Это очень трогательная переписка, поскольку она не носит сугубо технического  характера, а выглядит как беседа: «Как я рад, что Ваша супруга одобрила мое предложение», – пишет И. Ластовский в письме Мельникову. Интересно, что на самих страницах переписки есть маленькие схемы, эскизы, иллюстрирующие детали будущего дома.

Дом строился основательно. Белые печи, камин в гостиной – все это присутствовало в проекте Ластовского 1867 года. Примечательно, что в одной из печей была оборудована потайная комнатка с полками и массивной металлической дверью, она, по записям архитектора, предназначалась для «хранения ценных вещей». Такие сейфы обустраивали на случай пожара, после которого, как правило, на пепелище остается лишь остов печи.

История дома, действительно, интересная, и благодаря письмам Ластовского, мы узнаем, что материалы для строительства он покупал в разных странах. Описан целый перечень – что и откуда привозилось. Архитектор с гордостью отмечал, что брал древесину самого лучшего качества, чтобы дом был крепким. Он продумывал до мельчайших деталей и дизайн дома. Ему хотелось, чтобы дом соответствовал русской душе, чтобы непременно был с мезонинами (настройка, которая увеличивает площадь дома). Мезонины, по мнению Ластовского, придавали постройке стиль русской дачи той эпохи.

Ластовский придумывал замысловатые механизмы, которые в те годы были большой редкостью. Их устройство описано архитектором в чертежах и эскизах. Например, фурнитура для окон представляет собой длинные металлические ключи, благодаря которым можно очень плотно закрыть ставни дома. Это было своего рода ноу-хау. Да и сам декор комнат («на польский шик», как писал Ластовский) планировался как фигурное сочетание деревянного декора и ткани на стенах, кессонный потолок в столовой комнате.

Уже в конце XIX века, перед окончательным переездом Варвары Алексеевны и Григория Александровича Пушкиных из Михайловского, пришлось что-то обновить в доме, подремонтировать. Был нанят столяр, который заново перестилал полы. Именно в тот период появилась знаменитая зеленая печь в гостиной. «Голландку» заказывали в Санкт-Петербурге, и в Вильну были привезены коробы с керамическими изразцами, из которых мастер складывал печь по высоте комнаты. Кстати, все печи в доме действующие.

Расположение комнат не менялось со времени постройки дома. Ластовский хотел на небольшом участке обустроить просторный дом, чтобы чувствовался воздух, свет. Именно количество окон в помещении и анфилада комнат помогают ощутить это.

– В стенах этого дома бывало немало интересных людей?

– Сюда всегда приходили гости, очень много известных людей. По сохранившимся перепискам и дневникам, мы обнаруживаем известные фамилии людей того времени, которые жили или бывали в Вильне. С 1909 по 1911 года в доме частенько останавливался сын сестры поэта – Лев Николаевич Павлищев. Осенью 1928 года в гости к Варваре Алексеевне приезжал сам Сергей Павлович Дягилев побеседовать за завтраком о Пушкине.

Поскольку гостей в усадьбе всегда было много, необходимо было их достойно встретить. В столовой комнате сохранились изящные резные буфеты, в многочисленных шкафчиках которых до сих пор хранится посуда Варвары Алексеевны.

Кухня была построена отдельно – она находилась в нескольких сотнях метров от дома. Готовую еду в кастрюлях приносили в раздаточную комнату, где служанка раскладывала ее по блюдам и вносила в столовую.

Дом никогда не пустовал, в разные времена в нем жили, работали, его оберегали, о нем заботились. Именно потому дом прекрасно сохранился до наших дней.

Сюда в Маркутье Григорий Александрович и Варвара Алексеевна Пушкины перевезли из села Михайловского некоторые предметы мебели. Это комплект кресел, ломберный столик поэта, вышитые низкие креслица, флорентийский посменный стол, принадлежавший Наталье Николаевне, двухметровый ствол одной из сосен Михайловского, воспетых поэтом.  Григорий Александрович хотел сохранить отцовский уголок, пушкинскую душу в доме в Маркутье. Мечтал об открытии музея.

Мы знаем, что благодаря стараниям супругов Пушкиных был установлен первый памятник поэту в скверике у подножья Замковой горы. Сам памятник по заказу Варвары Алексеевны был отлит в Санкт-Петербурге и просуществовал до Первой мировой войны. Открытие Пушкинской гимназии в Вильно тоже произошло благодаря стараниям невестки поэта.

– Что случилось с домом после смерти Варвары Алексеевны?

– Благодаря замечательному человеку – Владимиру Леонидовичу Назимову, который был назначен Варварой Алексеевной душеприказчиком, дом сохранился. Кстати, он похоронен здесь, в имении на семейном кладбище, рядом с могилой В. Н. Мельниковой. Об этом свидетельствует письмо дочери Назимова, Марии Владимировны, которое хранится в фондах Литературного музея А. С. Пушкина. Жизнь Назимова до переезда в Вильно была тоже весьма насыщенной. Псковский епархиальный архитектор реставрировал псковские монастыри и церкви. По его проектам строились доходные дома в Санкт-Петербурге. Супруга Назимова – Надежда Павловна Карпова была дочерью управляющего в Михайловском. То есть эта семья тоже была проникнута пушкинской идеей. После революции Владимиру Леонидовичу с семьей удалось перебраться в Эстонию.

Варвара Алексеевна, будучи при смерти, пишет ему письмо с просьбой приехать в Вильно и перенять усадьбу для сохранения, поскольку из родных и близких рядом никого не осталось. Ее дочь Варвара Васильевна на тот момент жила во Франции, а внучка Варенька в 1923 году умерла от испанского гриппа. Варвара Алексеевна к 1935 году осталась одна со своей бедой – огромный долг в государственную казну накопился из-за невозможности собрать деньги с арендаторов земель.

Мечта Григория Александровича и Варвары Алексеевны об открытии Пушкинского музея в Маркучяй  осуществилась благодаря трудам Владимира Леонидовича Назимова. До последних дней своей жизни он занимался решением финансовых проблем усадьбы, возглавлял Пушкинский комитет в 1937 году, писал об уникальности экспонатов С. М. Лифарю в Париж, устраивал выставку и писал о необходимости создания музея А. С. Пушкина. В 1941 году Назимов скоропостижно умирает. К сожалению, на его могиле не сохранился крест, нет именной таблички. Владимир Леонидович был православный, глубоко верующий человек. Сейчас мы пытаемся найти родственников Назимова и мечтаем исполнить волю его дочери, поскольку для нас это дело чести. По имеющимся документам, усадьба Маркучяй в 1941 году уже входила в список краеведческих музеев Литвы с выплатой пособия служащим. Фактически Владимир Леонидович был первым директором Музея А. С. Пушкина в Вильнюсе.

Надежда ГРИХАЧЕВА