(Продолжение. Нач. в № 44. )
Ликвидация
В 1946-1949 годах в Одессе и на территории Одесской области появились банды, которые совершали различного рода уголовные преступления, в том числе и особо опасные. Такие, как разбойные нападения, грабежи, кражи, изнасилования и умышленные убийства.
Следственным органам, как военным, так и гражданским, приходилось много и упорно работать. Следователи, прокуроры, сотрудники Особых отделов и НКВД «пахали» по 15-18 часов в сутки. Цель была едина: установить главаря банды, ее участников, предотвратить налеты. Люди уже стали бояться выходить на улицы. Да и в домах не чувствовали себя в безопасности. Райисполкомы и райкомы партии не раз обсуждали сложившееся положение и требовали принимать все возможные меры для пересечения деятельности бандитских групп.
Этого же в категорической форме требовал и командующий войсками Одесского военного округа маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков.
В то смутное послевоенное время я был военным следователем 24-го гвардейского стрелкового корпуса, штаб которого располагался в Тирасполе. Мне было поручено работать на участке по обслуживанию частей 53-й стрелковой дивизии. В других районах области работали офицеры других военных прокуратур.
Военный прокурор округа полковник юстиции Немтинов требовал работать без устали, пока не будут установлены бандиты на обслуживаемых участках работы, обезврежены и преданы суду.
Работа была исключительно сложной. Бандиты умело скрывали следы совершенных преступлений. Тем не менее, я вышел на след преступной банды, которая совершила ряд тяжких преступлений в районах молдавских городов Болград и Кагул.
В процессе длительного и тщательного расследования по возбужденному мной уголовному делу удалось установить, что преступную группу возглавлял старшина одной из воинских частей, некто Максимов. В состав банды входило семь человек.
Было установлено, что бандиты не только занимались воровством, но и разбоем, а в Вулканештах изнасиловали женщину. Чтобы доказать вину, пришлось допрашивать множество людей, производить обыски и другие следственные мероприятия.
Мне удалось раскрыть примерно 10 разного рода преступлений, совершенных этой бандой. Удалось установить и схрон, в котором награбленное прятали. Он оказался в стоге сена у одного из помощников бандитов.
Дезертир с пистолетом
В далеком 1952 году солдат, насколько помню, по имени Каролис, из полковой оружейной комнаты похитил пистолет «ТТ» и дезертировал из воинской части.
О краже пистолета несколько дней не знали. Командование считало, что Каролис совершал самовольную отлучку, и надеялось, что солдат явится в часть. Такой взгляд на недисциплинированного литовца сохранялся еще и потому, что тот и ранее совершал самовольные отлучки, но всегда возвращался в часть. Хотя за повторную самовольную отлучку можно было привлечь к уголовной ответственности и направить его в штрафную роту, командование ограничивалось наказанием солдата в дисциплинарном порядке.
И только когда было обнаружено, что недостает одного пистолета, в части «зачесались». Стало ясно, что Каролис сознательно сбежал.
Об этом чрезвычайном происшествии в известность была поставлена военная прокуратура Вильнюсского гарнизона. Военным прокурором гарнизона тогда был подполковник юстиции Чикилевский, я — военным следователем, поэтому следствие пришлось вести мне.
Родители дезертира и его дедушка – профессор Каунасского политехнического института — проживали в Каунасе.
Поскольку профессор — заслуженный и очень уважаемый человек, я не стану в этой статье чернить его и называть его фамилию. Тем более, что когда я прибыл в Каунас для производства обыска в квартире профессора, оказалось, что ученый тяжело болен и уже не встает с постели.
Кстати, что меня поразило. Лежал он в страшно запущенной комнате. Я искренне удивился, узнав, что дочь старика – доцент медуниверситета. Уж не знаю, каким она была врачом, но оказавшись в этой антисанитарии, я не выдержал и сделал дочери профессора замечание.
Старика допрашивать не стал. Лишь поинтересовался, знает ли он, где в настоящее время находится внук, проходивший военную службу в Северном городке г. Вильнюса. Профессор ответил, что абсолютно не располагает информацией о солдате.
Второй адрес – квартира на бывшей улице Горького в Вильнюсе. Там жила тетка дезертира.
Пришлось произвести обыск и у нее. Но обыск, как и предполагалось, ничего не дал. Тетка на допросе пояснила, что она уже несколько месяцев не видела племяша.
Установить местонахождение дезертира не удалось. Следствие после допроса многочисленных свидетелей, соседей и всех, кого только было можно, пришло к выводу, что дезертир примкнул к местным партизанам.
Где и что в дальнейшем происходило с ним, так я и не узнал. Жаль, если молодой человек погиб по собственной глупости, поскольку только круглый дурак мог бежать в лес в 1952 году.
И вновь – про любовь
В 1959 году летом внезапно исчез капитан. Фамилию его за давностью времени не помню, но его должны хорошо помнить офицеры железнодорожной бригады, штаб которой располагался в Вильнюсе.
Жена утверждала, что не знает, где он и что с ним случилось, утаивала от командования и следователя, что между ней и мужем часто возникали ссоры. Женщина открыто говорила офицеру, что не любит его, унижала его достоинство.
И вот однажды в военную комендатуру пришли люди и сообщили, что в Панеряйском лесу обнаружен самоубийца. Из одежды на нем только гимнастерка, остального белья и обмундирования нет.
Я, командир железнодорожной бригады полковник Хмельницкий и двое понятых выехали в Панеряйский лес и там очень быстро нашли повесившегося. Полковник Хмельницкий тут же опознал своего подчиненного.
Капитан покончил собой в петле из офицерского ремня. Причем действительно на нем была только одна гимнастерка. Осмотрели место, сфотографировали труп капитана, вынули его из петли. Одежду быстро нашли все в том же лесу.
Поскольку это было серьезное чрезвычайное происшествие, я и двое военных дознавателей начали рассматривать это дело. Были допрошены офицеры, служившие с покойным. Все они характеризовали капитана только с положительной стороны. О своих отношениях с женой он никогда никому не рассказывал и вообще никогда и ни с кем не делился проблемами семейной жизни.
Однако шила в мешке не утаишь. Некоторые жены офицеров на допросах показали, что в семье капитана были серьезные разногласия. Более того, одна из свидетельниц показала, что накануне самоубийства офицеру стало известно, что жена подает в суд заявление на развод. Исходя из изложенного, следствие пришло к однозначному мнению, что офицер покончил жизнь самоубийством.
Смерть капитана осталась на совести его жены, а уголовное дело на этом было прекращено.
Александр АСОВСКИЙ.
Фото из архива редакции.
Оставьте свой комментарий