(Окончание. Начало в № 6).
Здравствуй, дорогой Витас!
Человек, видимо, в душе изначально одинок. На философском языке – онтологически. И вот, именно в минуты такого острого одиночества он испытывает душевное влечение к тому другому, который его поймет и оценит. Здесь голос крови, общность культурных и религиозных воззрений, наверное, значат немало – но не всегда и не во всем.
И, может быть, в наших личных взаимоотношениях, как в капле воды, отражаются отношения двух наших народов?.. Отношения между Литвой и Россией – это очень интересная тема для размышлений о перипетиях человеческой истории. Отношения эти начались с далеких времен. Можно смело предположить, что им, конечно, уже не менее 1000 лет.
На протяжении столетий случалось всякое: и совместные противостояния против экспансии Ливонского ордена, и междоусобные «разборки», и взаимные соглашения, и столкновения за право влияния на обширном пространстве земель между Московским Государством и Великим княжеством Литовским…
Даже если мы возьмем историю ХХ века, то и здесь много поучительного. Мы жили вместе 18 лет в начале века (1900-1918 гг.) и 50 лет – во второй половине (1940-1990 гг.). Можно условно сказать, что это был семейный союз. По какой бы причине он не состоялся? Это, как известно, всегда некая тайна, ибо «браки совершаются на небесах». Как бы это не произошло, но факт налицо – союз состоялся и длился 68 лет из 100.
Потом произошел развод. Правильнее сказать, что в течение одного века было 2 развода… Но важны здесь не разводы, а факт брака и семейственности. В результате которых, как известно, всегда появляются дети, а потом и внуки. Ведь был же брак – этого никто не станет отрицать. Значит, были и дети…
В данном случае, в совместном союзе «Россия-Литва» этих «детей» легче всего можно обнаружить в областях культуры. Несомненно, было взаимопроникновение и обогащение наших культур. Значительнейшее достижение литовской кинематографии – фильм «Никто не хотел умирать» – посмотрели все жители Советского Союза. Фильм был неоднократно отмечен премиями и фестивальными наградами.
По своей теме и по сюжету, по психологии героев и развязке — победа добра над злом, — он оказался близок и понятен десяткам миллионов людей разных национальностей. Судьба, драма крестьянского семейства Локисов, а через них и история всего литовского народа стали понятны и близки. Вот что такое настоящее кино, настоящее искусство.
В нем в яркой классической форме отражено идейное противостояние людей, так характерное для ХХ столетия – да в целом и для всей человеческой истории, начиная с убийства Авеля его братом Каином и дальнейшего скитальчества его рода по миру.
Помню еще, как старший сын в свои школьные годы увлеченно зачитывался замечательным романом литовского классика Йонаса Авижюса «Потерянный кров», так же как и я сам с удовольствием его читал.
ХХ век был очень суров для русского народа, немало досталось и литовскому. Современные ученые-исследователи подсчитывают и приходят к выводу, что в революциях, войнах, идеологических репрессиях ХХ столетия русские и близкие к ним народы потеряли до 50 миллионов своих сограждан. Это коснулось буквально каждой семьи. Как пример, моему деду, как и деду моей жены, во время насильственной коллективизации пришлось срочно убегать из деревень, бросать нажитое и с огромными трудами устраиваться на новых местах. Все пришлось начинать с нуля.
Во время последней войны погибли оба моих деда, погиб дядя со стороны отца. Погибла от взрыва снаряда, попавшего в дом, сестра матери Анна, ей было 20 лет. Была ранена бабушка в руку и в голову, а мою мать тогда чудом не задели осколки. Погиб в боях под Лугой двоюродный брат матери Степан. Другой брат, танкист Николай, горел в танке и чудом спасся: долго потом лечился и психически полностью не восстановился.
Брат Василий прошел подряд две войны: Финскую и Великую Отечественную, служил в блокадном Ленинграде и вернулся искалеченным войной человеком. Мой отец Дмитрий воевал в жесточайшем сражении на Волге под Сталинградом, был там ранен и плоты с ранеными были без сопровождения отправлены по течению реки, где их перехватили свои. То есть он чудом остался в живых…
Мать моя, Мария, вместе с моей бабушкой Грушей и со множеством русского населения оккупированных немцами районов, были отправлены в эшелонах в трудовой лагерь в Австрию под город Бендорф, где они находились до 1945 года, когда их освободила Советская армия. Можно представить, сколько всего они там пережили!.. После этого они возвратились в свою новгородскую деревню, в свой опустевший маленький домик.
Спустя много лет мать вспомнила плен. Она рассказывала, что в австрийском лагере бедные люди ночами пытались узнать о своих покинутых родных и близких на спиритических сеансах. Причем гадали они, вызывая призрак Ленина. Когда же мать спросила о судьбе своего отца, то было сказано: «…он шел к вам через большую реку и ушел под лед…».
Они поняли знак так: их отец, Кондратий Петров, пытался попасть к семье из блокадного Ленинграда, переходил застывшую Неву, но провалился под лед и погиб… Так это было или не так – об этом можно сейчас только гадать. Но суть в том, что семья наша пострадала в войне жестоко. А значит, сам факт моего рождения был подобен чуду – можно сказать, что один шанс из сотни, если не из тысячи…
И сколько было подобных семей!?
Если пройти и опросить в России всех ныне живущих, то каждый может рассказать из семейного прошлого такие истории, что, пожалуй, даже сам писатель Лев Толстой не смог бы их описать. В романе-эпопее «Война и мир» он передал историю всего нескольких семей, прошедших через мирное и военное время, чувства и мысли, житейские проблемы, тревоги и радости – и сделал это так талантливо и так заразительно, что роман по праву входит в первую тройку книг, имеющих мировое значение. Недавно в США вышло по-новому переведенное издание.
Витас, в институте мы несколько совместных лет вращались в атмосфере высокого настроя, нацеленного на постижение мировой культуры: в литературе, в музыке, в кинематографии. Я помню, какое сильное воздействие оказывали на нас фильмы Андрея Тарковского «Иваново детство» и «Андрей Рублев», «Зеркало» и «Сталкер», Ингмара Бергмана «Земляничная поляна» и «Седьмая печать», «Как сквозь тусклое стекло…» и «Стыд», Акиры Куросавы «Расемон» и «Семь самураев». Каждый из этих фильмов пробуждал в нас высокий настрой на благородное и героическое, с желанием в будущем сделать нечто подобное, выйти на не меньший уровень постижения жизни, судьбы человека, страны и народа во всех проявлениях. Тогда, при просмотре этих мировых шедевров, мы не делили кино на «свое» и «чужое». Оно для нас было просто мировое – а, значит, предназначено для каждого, к какой бы национальности он ни принадлежал.
В то время в институте преподавало немало замечательных творческих людей. В его аудиториях и даже в коридорах можно было встретить Сергея Бондарчука, Сергея Герасимова, Станислава Ростоцкого, Вадима Юсова и многих «мэтров» от киноискусства: режиссеров, операторов, актеров «большого советского кино». Ведь его уровень, как сейчас уже стали признавать историки, был несомненно очень высоким и успешно выдерживал соревнование с Голливудом и западной кинематографией.
При всем противостоянии идеологических систем капитализма с социализмом, наряду с конкуренцией происходило взаимообогащение. Известно, как много дало творчеству Тарковского его пристальное внимание к опытам Бергмана, Куросавы, Брессона, Бунюэля. Было и обратное влияние. Бергман, по собственному признанию, многократно в своем кинозале пересматривал картину Тарковского «Андрей Рублев» и всякий раз поражался творческой дерзости и зрелости более молодого киномастера.
Правда, на своей родине Тарковскому приходилось «пробивать» каждую свою картину через идеологические преграды. Несговорчивого режиссера, как говорится, постоянно «прижимали» и «поправляли», но сладить с ним не удавалось. Он твердо стоял на своем понимании искусства в русле классической мировой и русской традициях. Конечно, при этом ему пришлось пройти через простои, безработицу, безденежье. Его не допускали до работы со студентами. Видимо, опасались заразительного примера для них.
Для правильного понимания сложного положения творческих людей в искусстве существует очень любопытный эпизод, который произошел в отношениях Тарковского с Бергманом. Уже находясь за границей, в Швеции, Тарковский специально приехал на выступление Бергмана. Он очень хотел встретиться с давно уважаемым «мэтром», но Бергман почему-то отказался.
Почти то же произошло в XIX веке между Львом Толстым и Федором Достоевским. Они как-то были на одном балу в Петербурге. Но их не представили друг другу. Их встреча на земле не состоялась…
Встреча душевно близких людей – это такая желанная и, бывает, такая недостижимая реальность. Но даже если она и не происходит наяву, само стремление к ней дает нам моменты душевной гармонии и счастья.
Наверное, многое из того, что происходит вокруг нас сегодня, нас не до конца устраивает. Нам хочется, чтобы мир в целом, жизнь родной страны и своя личная содержали побольше позитива: красоты, добра и достойных моральных ценностей. Но мир таков, какой он есть. Как правило, мы можем его улучшать только своим личным совершенствованием. То есть начать с самого себя и улучшаться самим по всем позициям, или хотя бы для начала по одной-двум. Своим участием и мы внесем лепту в изменение всего мира.
Мы живем в сложную переходную эпоху. Будем надеяться, что усилиями, желанием и волей многих добропорядочных нравственных людей мир наш сдвинется в лучшую моральную сторону.
Геннадий Севетов.