Если скорость распространения COVID-19 в Литве не замедлится, к весне почти все непривитые люди заразятся этим инфекционным заболеванием, считает премьер-министр Ингрида Шимоните.
«Учитывая то, как вирус распространяется сейчас, этой зимой и к концу весны, очень вероятно, что дельта-вирус из-за своих характеристик настигнет всех людей, которые откажутся от вакцинации», – сказала она в интервью BNS.
По словам премьер-министра, целью правительства остается поощрение людей к вакцинации всеми возможными способами и призывы к этому.
И. Шимоните рассказала, что каждое утро она начинает работу с анализа статистики по COVID-19 за предыдущий день, и самые счастливые дни ее работы были, когда график смертей был нулевым.
«С июня, когда вакцина стала доступна практически каждому, невакцинированные составляют 80% в статистике смертей», – сказала премьер.
По словам главы правительства, если бы все они были вакцинированы от COVID-19, число смертей было бы в несколько раз меньше. Она призналась, что разочарована тем, что люди могут быть настолько восприимчивы к дезинформации и лжи.
– Что касается госбюджета, то львиная доля в следующем году традиционно приходится на четыре основных налога. Ожидаете ли вы, что эта тенденция изменится и в течение этого срока полномочий кабмина увеличится, например, доля налогов на имущество в бюджете?
– Независимо от того, насколько удастся их увеличить, опыт других стран четко демонстрирует, что есть потолок для таких налогов и что безумные налоги на имущество никогда не смогут заменить любой из этих четырех основных источников дохода. Да, есть потенциал для увеличения налоговых поступлений в этой области, и мы не один год читаем это в выводах Европейской комиссии и Совета ЕС, но никогда не будет так, что эти четыре бюджетных кита заменятся каким-то другим налогом. Они по-прежнему будут составлять основную часть доходов бюджета.
– Может, поведаете, что же Минфин предложит изменить в части налога на имущество?
– Я думаю, что основной мотив, вероятно, будет связан с большей автономией муниципалитетов и, скажем, с не очень удачной моделью налогообложения частной собственности, которая была принята в 2011 году во время мирового кризиса и представляет собой своеобразный налог на полублагосостояние, зачисляемый в государственный бюджет.
Это не типично для налогов на имущество, поскольку они обычно имеют такую логику, что зачисляются в муниципальные бюджеты, поскольку муниципалитеты создают инфраструктуру, необходимую для такой собственности. Думаю, это будет ключевым лейтмотивом, а детально Минфин представит свои предложения, как только они будут готовы.
– В проекте бюджета также видна его сильная зависимость от налогов на потребление – НДС и акцизов. Учитывая, что потребление во время кризисов трудно предсказать, считаете ли вы этот бюджет достаточно устойчивым?
– Я думаю, что экономические предпосылки таковы, каковы мы имеем сегодня. Мы всегда можем обсудить, становится ли хуже или лучше, но это просто разговоры. Нет таких организаций, из тех, что готовят проекции, которые предусматривают какое-либо радикально иное экономическое развитие.
– С учетом прогнозируемых доходов бюджета 300 миллионов евро предусмотрено для борьбы с COVID-19. Какие у вас прогнозы относительно бюджета на следующий год в свете будущего пандемии коронавируса?
– Сумма, предусмотренная в этом году, была более чем в пять раз выше, и большая часть этих денег была необходима для помощи бизнесу и оплаты простоев, для прочих платежей, связанных с приостановкой или некоторым ограничением деятельности предприятий или последствиями для людей, работающих там. Нет никаких прогнозов, что это придется делать снова.
Очевидно, что потребности, которые сейчас в бюджете, исключительно медицинские. Это, в частности, относится к дополнительным нуждам именно системы здравоохранения. Сколько фактически потребуется этих средств и будет ли востребован весь годовой план? Надеюсь, что нет. Но это означает, что в таком случае у нас будет меньший дефицит, потому что часть денег не будет потрачена. Они не будут отданы учреждениям, а планируются в резерве и будут использоваться по мере надобности.
– А как правительство планирует справляться с социальным напряжением, которое может возникнуть на фоне роста цен и отставания роста заработной платы, особенно среди малообеспеченных слоев населения?
– Напротив, в следующем году минимальная заработная плата будет расти быстрее, чем средняя. Это относится как к минимальной зарплате, так и к зарплатам, финансируемым из бюджета, которые выплачиваются людям, чья зарплата выше минимальной, потому что они уже имеют определенную квалификацию. Повышение коэффициентов, предусмотренных в бюджетном пакете, является именно целевым и сделано таким образом, чтобы сохранялся разрыв с минимальной заработной платой, то есть чтобы была компенсационная надбавка.
Да, напряжение по поводу более активной инфляции в этом году ощущается, поскольку мы уже давно не видели таких цифр в течение долгого времени. С другой стороны, любой экономист, аналитик со стороны сказал бы, что это во многом связано с шоком цен в энергетике. Основными составляющими нашего повышения цен являются две – топливо и транспорт. Однако в настоящее время все сходятся во мнении, что это фактор данного периода и что в следующем году его влияние должно уменьшиться, а темпы инфляции должны быть более умеренными.
– Бюджет передается в Сейм. Очевидно, будет и много предложений, и много поправок, но не могли бы вы назвать вопрос, в котором вы ни в коем случае не пойдете на компромисс?
– Мне кажется, что у бюджета сейчас достаточно четкая логика. Он отражает много очень важных вещей – это факт, что мы живем в двух чрезвычайных ситуациях; необходимость повышения безопасности страны за счет увеличения соотношения финансирования национальной обороны к валовому внутреннему продукту; соглашение об образовании; решения в согласованном и утвержденном виде, а также инвестиции в науку и инновации, «зеленую» экономику, цифровую трансформацию.
И все же (в бюджете отражен. – BNS) значительный рост доходов практически во всех социальных группах, по крайней мере, в тех, которые зависят от бюджета. Однако бюджет остается дефицитным. Да, если учитывать Пакт о стабильности и росте, то у нас еще исключение на год, но нужно подчеркнуть, что с 2023 года нам придется вернуться к тем же правилам. Чтобы это возвращение не стало шоком, чтобы не пришлось принимать какие-либо неприятные решения накануне 2023 года, я думаю, что заложенные ограничения и цели, которые, на мой взгляд, имеют политическое значение для большинства и отражены в бюджете, должны быть соблюдены.
– Что касается пандемии, у вас уже есть десятимесячный опыт в вопросе ее контроля. Если бы у вас была возможность начать заново, что бы вы сделали иначе?
– Мне сложно однозначно ответить на этот вопрос, потому что, пожалуй, больше всего меня разочаровывает то, что когда у вас есть реальное решение, находится много людей, которые не думают, что оно верное.
Я предполагала, что есть люди, которые никогда не согласятся делать прививки, какими бы они ни были, и их ответ в любом случае будет отрицательным, но есть другие, которые, возможно, самостоятельно не могут принять решение, сомневаются, и именно поэтому будет так сложно вакцинировать даже ту часть людей, которая, согласно опросам, казалось, может быть привита и составит около 70%, — для меня было самым трудным опытом.
Трудно сказать, могла бы я сделать что-нибудь еще, провести какую-нибудь кампанию, как-то убедить людей делать прививки. Мне кажется, что переход от нынешних знаний к попыткам угадать, к попыткам изменить прошлые решения – всегда очень рискованное дело.
– Вы говорите, что разочарованы. Вы разочарованы частью общества, отказывающейся прививаться, или чем-то другим?
– Мне было ясно, какая часть общества откажется от вакцинации. Есть люди, которые не вакцинируют своих детей, и те, у кого есть какие-то страхи или убеждения.
Меня немного разочаровало не общество, а то, как быстро ложь может распространяться в обществе. Вы можете выложить на стол убедительные данные – не эмоции какого-либо рода, не ваши призывы, а данные, которые свидетельствуют однозначно в пользу вакцин, и всегда получите в ответ гору противоположных утверждений, из чего понимаешь, что никому не нужны эти данные, никого не интересует мнение оппонентов, потому что эти люди убеждены, что осуществляется какой-то план.
И если бы они верили в это — это было бы одно, но когда пытаются переубедить других людей прививаться, например, дети отказываются вакцинировать своих пожилых родителей (а ведь это может защитить их жизнь) — такие вещи были для меня за гранью понимания.
– Этой зимой переболеют большинство непривитых людей?
– Боюсь, что да, поскольку, судя по ситуации, которую мы видим сейчас, есть два варианта. Вероятно, будут люди, которые ни с кем не контактируют, живут на хуторе, никто к ним не приезжает, не привозит вирус, но, судя по тому, как вирус распространяется сейчас, этой зимой из-за особенностей дельта-варианта он настигнет людей, которые отказались прививаться.
– Какие ограничения могут ожидать общество в ближайшем будущем, если эпидемиологическая ситуация продолжит ухудшаться?
– Правительство в настоящее время, безусловно, не готово предлагать какие-либо дополнительные ограничения, потому что решения, принятые в августе, для поощрения населения к вакцинации, которые касаются доступа в определенные места только для людей с «паспортами возможностей», в нашем понимании являются достаточными и не нарушающими договор с теми людьми, которые сделали все, чтобы защитить себя и других.
– И в Литве, и в Брюсселе все чаще мы слышим сомнения по поводу применяемой Литвой политики разворачивания нелегальных мигрантов. Может ли эта методика и само решение пересмотрено или отменено?
– Чтобы не было необходимости в таких решениях, нужно, чтобы не было угрозы, с которой мы живем уже полгода.
Но я хочу обратить внимание на то, что это не какое-то литовское изобретение: есть прецеденты, которые рассматривал Европейский суд по правам человека, есть обстоятельства, которые описаны в этих решениях, и, оценивая эти обстоятельства, по моему мнению, ситуация, которая создалась в Литве и на границе с Польшей, соответствует тому, что там определено.
Давайте смотреть правде в глаза: здесь организованный по-другому процесс – люди, которые приобретают билеты на самолет, прибывают в Минск как туристы и решают, что, если у них есть белорусская виза, они также имеют право приехать в Евросоюз, – правила все же написаны не для таких случаев. Но, конечно, когда будет физический барьер, будет установлен четкий порядок: есть пункт погранконтроля, есть наше представительство в Беларуси, в том же самом Минске и других странах, – там нет прямой угрозы, подавайте свое прошение об убежище, и мы его рассмотрим.
– Откроет ли двери в Литве вильнюсское представительство Тайваня или тайванцев?
– Открытие представительства жителей Тайваня предусмотрено в программе правительства, и правительство намерено выполнять свою программу.
– Предпринимает ли правительство Литвы или конкретно Министерство иностранных дел какие-либо действия для восстановления отношений с Китаем, возвращения послов как в Пекин, так и в Вильнюс?
– Литва никогда не была заинтересована в ухудшении отношений. То, что Литва планирует открыть здесь свое представительство, как и многие другие страны Европы, не было секретом. Не в интересах Литвы — конфликт в данной сфере. Просто мы хотели бы развивать наши двусторонние отношения так, как нам выгодно с экономической, политической, культурной и других точек зрения.
Беседовал Саулюс Якученис, BNS