Модестас Паулаускас: Никогда не думал о побеге из СССР

Олимпийский чемпион-1972, капитан сборной СССР по баскетболу Модестас Паулаускас, один из главных героев фильма «Движение верх» сейчас живет в маленьком литовском городке Шакяй. Сразу после премьеры фильма, которая прошла в Вильнюсе, Паулаускас улетел в Америку к родственникам, а когда вернулся, дал интервью корреспонденту «Советского спорта» Юрию Волохову.

– Модестас, признаюсь, пока сам не посмотрел фильм, по отзывам в прессе сформировал отрицательное мнение. Но затем сходил в кинотеатр. Признаюсь, к финалу слезу прошибло.

– Актер Жильвинас Тратас, который сыграл меня в этом фильме, рассказывал, что после премьеры в Москве у многих женщин были слезы. Я ему ответил, что в Вильнюсе было то же самое. Я, правда, слезы сдержал, но все было на пределе. В фильме очень хорошо показан матч. Во время просмотра все вспомнилось, нахлынули воспоминания… Словом, меня сильно пробрало.

– В России мнения по поводу фильма разделились: от – все неправда, пропагандистская поделка, до – сильное кино, такие фильмы нужны.

– Это художественный фильм, создатели решили добавить некоторые эпизоды, которых не было в жизни. Допустим, истории с сыном Владимира Петровича Кондрашина. Но именно эти эпизоды и придают фильму нерв, такое кино хочется смотреть. Если б просто показали, как мы тренируемся и играем, получилась бы сухая документальная лента. Кому это интересно? А так получился разноцветный букет, а не состоящий только из одних роз.

– В России фильм пользовался большим успехом, а как прошел прокат в Литве?

– Вся Литва с удовольствием посмотрела. Меня друзья после просмотра замучили звонками, задавали вопросы. Приходилось отвечать.

– Молодежь в Литве русский уже не знает. Фильм ведь не дублировали.

– Сделали литовские субтитры.

– Cыну лента понравилась?

– Понравилась – и сыну, и жене. Модестас-младший многих из героев, которых уже нет в живых, видел в жизни. Я несколько раз ездил в Санкт-Петербург на Кубок Кондрашина и Белова и всегда брал Модестаса с собой. Мы там много общались, вспоминали молодость с Геннадием Вольным, Серегой Беловым, другими. Модестас с удовольствием все это слушал.

– Киношный Кондрашин похож на себя в жизни?

– В некоторых моментах похож, в других – авторы применили художественный вымысел. А вообще, сыграть Владимира Петровича трудно. Это был уникальный человек.

– Вам перед началом съемок приносили сценарий. Вы его внимательно прочли?

– Прочел основные моменты, касающиеся моей роли. Со всем был согласен. А после того, как фильм вышел, поблагодарил Жильвинаса Тратаса за то, как он меня сыграл. Он приезжал ко мне в Шакяй перед началом съемок. Мы много разговаривали, Жильвинас задавал много вопросов, уточнял нюансы. Чем мог, помог ему.

– Но вы в некоторых эпизодах выглядите неприглядно. При чтении сценария вас это не покоробило?

– Нет, как я уже говорил, это художественное произведение, а не документальное кино. Авторы имеют право на художественный вымысел, и, как показал фильм, это сработало.

– В фильме вас склоняют к побегу из СССР ваши соотечественники. У вас ведь действительно не раз была возможность остаться за границей, но вы ею не воспользовались.

– Возможностей таких было немало. Мы со сборной часто выезжали за границу. Как-то в Америке еще в конце 60-х мне предлагали остаться, сулили большие перспективы, обещали помочь. Но у меня никогда даже мыслей таких не было. В Литве оставались жена, сын, родители, братья. Литва – моя родина, я просто не смог бы жить где-то еще.

– Вас часто опекала за границей литовская диаспора. Гомельский и Кондрашин легко отпускали на такие встречи?

– Они знали, что я никуда не сбегу. Литовская диаспора есть во многих странах Европы, в Южной и Северной Америке. Куда бы мы ни приехали со сборной, соотечественники хотели со мной пообщаться. То же самое происходило с Хомичюсом, Сабонисом, Куртинайтисом, когда они выезжали за границу в составе сборной. Гомельский всегда их отпускал на такие встречи.

– В фильме есть такой эпизод. Игроки сборной отмечают победу на чемпионате Европы в Эссене. Едешко и Жармухамедов подходят к Сергею Белову со словами: «Нам понравилось с тобой играть». На что он отвечает: «А мне с вами – нет». Мог Белов так ответить?

– Нет, мы были единым кулаком: один за всех и все за одного. Серега был довольно замкнутым человеком, но так ответить он точно не мог.

– В начале фильма есть такой эпизод: на тренировке вы бросаете мячом в лицо Александру Белову. Но в реальности это был Сергей Белов.

– Сергей немного грубо сыграл, я тоже не сдержался, это была такая ответная реакция. Но через три минуты все забылось.

– Вы ведь потом с Сергеем Беловым подружились, жили в одном номере.

– Нам было комфортно друг с другом. Сергей был не очень разговорчивым, я тоже не любитель поговорить. Мы могли молчать часами, и нас это никак не напрягало. Я его часто брал на встречи с литовцами, он сидел в уголке, смотрел на нас и помалкивал. Как-то спросил: «Тебе не скучно? Мы же по-литовски говорим, ты ничего не понимаешь». Он ответил, что ему комфортно на таких встречах.

– Давайте пройдемся по спорным моментам. Полагаю, стритбола на улице в Нью-Йорке с темнокожими парнями быть не могло?

– Конечно, не могло, но этот эпизод здорово украсил фильм. Как и поездка всей сборной на свадьбу в Грузию. Ее не было, но как снято и как смотрится этот эпизод в картине.

– Еще есть вопросы. После победы на чемпионате Европы начальник команды раздает игрокам в раздевалке конверты с призовыми за победу. Вы, заглянув в конверт, возмущаетесь: «У нас в Каунасе таксисты больше зарабатывают».

– Тоже художественный вымысел. Призовые были разные за различные турниры. Сумм я не помню, столько времени прошло.

– Но за победу на Олимпиаде в Мюнхене вам выдали на месте по 1000 марок, а по приезде в Союз еще по 3 тысячи рублей. Правильно?

– Да, что-то в этом роде. Это были приличные деньги.

– Кондрашин не выпустил вас на финальный матч с американцами в стартовом составе. Он как-то объяснил свое решение?

– Нет, не объяснил. Я был в полном недоумении, нахожусь в нем и по сегодняшний день. Мы с Кондрашиным не раз после этого встречались, но я так у него и не спросил. Травма? Не было никакой травмы. Она была, но еще за полгода до Олимпиады. Я давно восстановился и был в хорошей форме. Нормально отыграл полуфинал с кубинцами. В общем, не знаю, почему Владимир Петрович принял такое решение.

– Со скамейки да еще в таком матче трудно выходить?

– Конечно! Я привык играть почти весь матч. А тут вышел во втором тайме, набрал всего три очка – прямо скажем, не густо. Но хорошо, что выиграли, а остальное уже не важно.

– После матча баскетболисты несколько часов просидели в раздевалке, ждали, что будет переигровка.

– Так и было. Никто не переодевался. Где-то часа в три ночи зашел человек из нашей делегации и сказал, что переигровки не будет. Бурной радости уже не было, эмоции ушли.

Инф. «ЛК»