Известный оперный солист Евгений Василевский недавно отметил свой 70-летний юбилей. За более чем три десятка лет работы в Литовском национальном театре оперы и балета он исполнил почти все ведущие баритоновые партии. До сих пор почитатели его таланта вспоминают в его исполнении Фигаро из «Севильского цирюльника», Евгения Онегина из одноименной оперы П. И. Чайковского, Удриса из оперы «Пиленай», другие роли.
Его судьба, пожалуй, уникальна для нашего времени, когда зачастую карьеру определяют не профессиональные данные, способности, а связи, вовремя замолвленное словечко.
Евгений Василевский родом из белорусской глубинки, деревни Пустынки Витебской области. Благодаря уникальному таланту стал солистом оперы, ему рукоплескали оперные фанаты Европы и Америки.
— Как зародилась любовь к оперной музыке?
— В детстве. Уютная, натопленная деревенская изба, огонек керосиновой лампы и льющийся из радиоточки голос великого Шаляпина. В детстве, чем бы ни занимался, все время напевал оперные партии. Почему-то мне особенно нравилась опера «Борис Годунов». Постепенно сам выучил все партии из этого спектакля. С возрастом уже осознал, что у меня есть голос, слух и огромное желание петь.
Жизнь была нелегкой. В нашей семье — 6 детей. Отца после войны осудили по наговору. Потом его реабилитировали, но здоровье было подорвано. Вернувшись после заключения, отец тяжело болел и рано умер. Маме пришлось самой поднимать детей. Я всегда был очень эмоциональным, сентиментальным, близко воспринимал беды, трагедии. Порой слышу, как мама тихо плачет, сетуя на сложную жизнь, ведь иногда и голодным приходилось спать ложится, и я украдкой всхлипываю. Вероятно, такая обостренность, эмоциональность нужна артисту, помогает лучше понять, вжиться в образ.
Кстати, у нас в семье все пели. Уже сейчас занимаясь профессионально оперным искусством, могу определенно сказать, что у моего младшего брата были еще лучшие, чем у меня, голосовые данные. Но не было столь огромного желания и любви к оперному искусству.
Так случилось, что я поступил в профессиональное училище в казахстанском Темиртау, закончив которое получил диплом с отличием по специальности слесарь-краснодеревщик. Учась в училище, посещал дом культуры, где пианистка, немка по национальности Елизавета Альбертовна Краузе занималась со мной пением, готовила к концертам.
Хотел продолжить музыкальное образование в Минске, но мама меня уговорила поехать к сестре в Клайпеду, а там родственники посоветовали остаться, устроился на судостроительный завод. Попал в очень хорошую бригаду и почти сразу стал передовиком производства. Узнав, что я пою, а к тому времени у меня уже были и грамоты, благодарности, посоветовали обратиться к Арвидасу Пальтинасу, который возглавлял популярный в то время ансамбль «Копу балсай» («Голоса дюн»). Много выступал с этим ансамблем.
Вскоре в Клайпеду приехал работать режиссер, композитор, теперь уже профессор Казис Кшанас. Услышав меня, предложил исполнить партию Алеко в одноименной опере Сергея Рахманинова, постановку которой он задумал. Опера шла на литовском языке. А я ведь только приехал, языка не знал, но режиссер все-таки уговорил меня. Постановка прошла успешно. Затем этот спектакль показали в Вильнюсе. В столице профессора, преподаватели, услышав мое исполнение, посоветовали поступать в Вильнюсскую консерваторию. Уже на четвертом курсе консерватории я был принят в труппу оперного театра. Причем сразу начал петь ведущие баритоновые партии. Не всем коллегам это понравилось…
— Говорят, вы сами себе театр построили?
— Приехав в Вильнюс, нужно было как-то жить, мать помочь не могла. Моим преподавателем стал народный артист СССР Йонас Стасюнас, который был не только известным оперным певцом, прекрасным педагогом, но и добрым порядочным человеком. Воспринимал меня как сына. Он и посоветовал устроиться строителем. Ведь тогда шла стройка нового здания театра.
Таким образом, первая моя запись в трудовой книжке – строитель в театре оперы и балета. А уже следующая – солист. Наверно, в мировой практике это уникальный случай, когда солист сам для себя построил театр.
— Как складывались отношения с коллегами, с руководителями? Ваши любимые роли?
— Мне очень повезло, что за свою певческую деятельность я работал с такими профессионалами, как мой любимый дирижер Йонас Алекса, с педагогом, дирижером Римасом Генюшасом. Довольно быстро осваивал секреты творческого мастерства, всегда прислушивался к замечаниям педагогов, коллег.
Основная моя партнерша на сцене – одна из самых ярких оперных певиц Литвы Ирена Милькявичюте, за годы работы с которой у нас сложился прекрасный дуэт.
Каждый спектакль является любимым, пока его готовишь. Потом премьера, спектакль ставят в репертуар. Начинаешь разучивать новую партию, и уже она завоевывает все твое внимание, становится любимой.
За годы работы пришлось много гастролировать в Европе, Америке. Однажды в Германии пришлось петь партию Набукко подряд в 22 спектаклях. Это достаточно тяжело, причем не только творчески, но и физически. Впоследствии все это отразилось на здоровье.
Закончил активную творческую деятельность в театре в 2011 году. Конечно, мог бы, наверно, петь и дальше. Но в театре сложилась сложная финансовая ситуация. Нас, так называемых оперных пенсионеров, ведущих солистов театра, уволили, не только меня, но и Ирену Милькявичюте, и Владимираса Прудниковаса. По сути, оголив театр, оставив без исполнителей главных ролей. Тогдашнее руководство приняло решение приглашать солистов из-за рубежа. Как оказалось потом, директор на этих гастролерах и построил свой бизнес.
— В основе оперного сюжета, как правило, есть любовная линия, зачастую трагическая. А вас часто посещало это чувство?
— Не скрою, я любил и был любим. Ведь для актера важно чувство влюбленности. Тогда по-иному и роль звучит. Дважды был официально женат. В первом браке двое уже взрослых детей. Три десятка лет совместной жизни связывают меня с известным концертмейстером Жанной Норейкене. Но и после развода сохраняем хорошие отношения. Тем более, что нас связывают совместное творчество, работа в театре, общие интересы, друзья.
— Кто, на ваш взгляд, наиболее выдающиеся баритоны?
— Бесспорно, это Дмитрий Хворостовский. У него был голос от Бога. С педагогом можно сделать коррекцию голоса. Но уникальный голос создает сама природа. В молодости меня покорил Георг Отс как певец, исполнитель. Голос Отса — лирический баритон большого диапазона, покорял слушателей спокойной, очень благородной академической манерой пения.
Среди литовских оперных певцов немало хороших баритонов. У мировых исполнителей я, как правило, отмечаю какие-то отдельные элементы их мастерства, беру для себя на заметку.
— Как вы относитесь к современному оперному искусству? Читатели со стажем нередко отмечают, что прежнее здание оперного театра в Вильнюсе на ул. Басанавичяус обладало какой-то неповторимой атмосферой…
— Старое здание театра обладало оперной акустикой. В новом — акустика плохая, певцам приходится «пробивать» голосом зал. А это не всем удается, некоторые, форсируя исполнение, сходили со сцены.
Сложно воспринимаю и современные постановки. Эффекты, зачастую используемые модными режиссерами, не выдерживают никакой критики. К примеру, в новой постановке оперы Моцарта для создания эффекта бури на солиста льют воду. Он стоит весь мокрый. Каким в таком случае будет исполнение? Знаете, в таких модернистских спектаклях порой даже как-то стыдно выходить на сцену. Например, одно время в «Борисе Годунове» главный герой представал перед зрителями босой, неопрятный, в галстуке, с бутылкой (по задумке режиссера прослеживалась аналогия с Борисом Ельциным).
Надо сказать, что Европа уже уходит от таких сверхмодных постановок. Зрители голосуют «ногами», и режиссерам приходится возвращаться к классическим сценариям, на которые аншлаги в европейских оперных театрах.
Будущее нашего национального оперного театра связываю с новым директором Йонасом Сакалаускасом. Его первые шаги вселяют надежду, что театр наконец-то вернется к певцам с хорошими голосами, к талантливым режиссерам. Известно, что растерять проще, чем подготовить новую плеяду артистов.
— Ваш юбилей широко отмечался. К нему был в Литовском национальном театре оперы и балета приурочен спектакль «Евгений Онегин». Вы награждены орденом великого князя литовского Гядиминаса (1998 г.), удостоены государственной награды Республики Беларусь — медали Франциска Скорины (2014 г.). Но теперь не поете?
— Да, не пою. И фортепиано недавно вывез. Чтобы хорошо, профессионально петь, нужно постоянно тренироваться, проводить тренаж голоса, выполнять упражнения, поддерживать форму. Сейчас я в полной мере пенсионер – рыбачу, собираю грибы. Считаю, что если уж петь, то нужно это делать очень хорошо.
— Благодарю за беседу. Ваши почитатели не оставляют надежды еще побывать на ваших концертах, услышать ваше неповторимое исполнение.
Галина КУРБАНОВА