Заголовок – не метафора. Дверь в рабочую мастерскую нашего героя действительно широко распахнута. Другое дело, что, несколько разучившись общаться, не каждый осмелится переступить ее порог без специального приглашения.
А мы осмелились. И через секунду оказались в крохотной, но очень уютной мастерской известного гродненского художника-реставратора Владимира Кислого. Она буквально набита занимательными вещами: от глиняных черепков до выцветших фотографий и пострадавших от рук современных вандалов картин. Наверное, и нескольких дней не хватит, чтобы ощупать-перенюхать все эти осколки многовековой истории, самым причудливым образом перемешанных на рабочем столе мастера.
Впрочем, как ни любопытно наследие веков, художник-реставратор доминирует над всем этим великолепием. Образно говоря, он – самый интересный объект. За ироничной оригинальностью суждений виден глубокий аналитический ум и широкий научный кругозор. О чем бы ни говорил Владимир – о великом князе литовском Витаутасе или о реконструкции гостиницы «Муравьефф-Отель» на Советской площади, — слушать его одинаково интересно. Поскольку чувствуешь не только масштаб сказанного, но и фундаментальность прозвучавших суждений, исторических экскурсов и выводов.
Тема белорусской культуры и ее будущего – отдельная и немного больная для мастера. Ведь не секрет, что многое безвозвратно утрачено, а для восстановления сохранившегося часто банально не хватает средств. Но еще опаснее для культуры, считает художник, дефицит мозгов.
Мы провели за разговорами с мудрым собеседником несколько часов, которые пролетели так незаметно, что, казалось бы, успели лишь выпить по чашке кофе «по-польски». И пообещали радушному хозяину обязательно заглянуть, чтобы услышать из первых уст еще несколько удивительных рассказов о его родном Гродно и области.
А пока – три коротких документально подтвержденных эпизода из исключительно богатой биографии патриота Гродно.
Эпизод первый. Едва ли не главная достопримечательность Гродно – Фарный (ныне Кафедральный) костел Святого Франциска Ксаверия 1678 года, принадлежавший монастырю иезуитов. Кстати, костел и монастырь были самыми богатыми в Речи Посполитая. На освящении костела в 1705 году присутствовали польский король Август II и российский царь Петр I.
Во время войны 1664-1667 годов гродненская Ратуша, украшенная знаменитыми башенными курантами, сработанными неизвестным мастером на переломе ХV и ХVI веков после получения Гродно полного Магдебургского права, была сильно повреждена. В XVIII веке часы перенесли на башню костела Св. Франциска Ксаверия. Они исправно служили горожанам до начала пятидесятых годов ХХ века. Возможно, служили бы и дольше, но гродненские чекисты предположили, что «боем курантов враги народа в городе о чем-то сигнализируют врагам народа в его окрестностях». И часам вырвали язык.
В 1988 году часы восстановили. Новые циферблаты изготовлены по эскизу художника-реставратора Владимира Кислого.
По современным оценкам, часам полтысячи лет. Это самые первые башенные часы в Беларуси. Скорее всего, они и самые старые действующие часы в Восточной Европе.
Эпизод второй. В 2009 году книгу об истории Гродно «Рыцары i дойлiды Гароднi», изданную для детей и школьников, выставили в Тронном зале Старого замка.
Книга полна увлекательных рассказов о замке, его обитателях Витовте и Стефане Батории, о замках Великого княжества Литовского в Новогрудке, Гольшанах и Любче. Есть в ней рассказ и о князе Давиде Городенском.
«К сожалению, точного изображения князя не осталось. Поэтому пришлось писать его с художника-реставратора музея истории религии Владимира Кислого: та же мужественность и решительность во взгляде», — шутил автор книги Павел Татарников.
Эпизод третий. Польский король Станислав Понятовский, при котором Речь Посполита перестала существовать, был похоронен в Санкт-Петербургском костеле Святой Екатерины, что на Невском проспекте. В 1937 году большевики предложили польскому правительству забрать своего короля на родину.
После долгих дискуссий Польша решила, что для такой неоднозначной личности, как писали польские газеты — для «короля сомнительной репутации», нет места на Вавеле в Кракове или в Варшаве. Понятовского решили перезахоронить в Волчине в имении матери. Кстати, как один из вариантов рассматривался и гродненский Фарный костел.
Из Ленинграда останки короля перевезли товарным поездом в Столбцы, там передали польским властям. Поездом их довезли до Барановичей, откуда на почтовом грузовике тайно ночью доставили в волчинский костел. Было начало 1938 года.
А в 1946-м почти все католики Волчина репатриировали в Польшу. Тут же костел ограбили. Сделала это завуч местной школы Хлыст со своим мужем, комиссаром погранотряда. Мародеры вскрыли гробницу, состоявшую из трех гробов, – огромного соснового, цинкового и дубового, в котором и лежали королевские останки. Искали, конечно, драгоценности, но напрасно, ибо Понятовский был похоронен довольно скромно.
Цинковый гроб местный кузнец порезал на части и сделал «добротные ведра». Он же, когда напивался, надевал на голову королевскую корону и в ней танцевал. Корона была очень простой, бронзовой с легкой позолотой. Потом и вовсе исчезла. В Волчине говорили, что ее просто сдали в утильсырье, «як каляровы метал».
Краеведы-энтузиасты, среди них и герой нашего рассказа, собрали все, что осталось от польского монарха, и перевезли в Гродно. А вскоре белорусское министерство культуры передало останки Понятовского специальной польской государственной комиссии. Поляки фрагменты перезахоронили в варшавском кафедральном костеле Святого Яна, где когда-то короновали Станислава Понятовского.
За заслуги перед польской культурой Владимиру Кислому, активному участнику этой удивительной исторической реконструкции, вручили орден Речи Посполитой.
Хотя сам Владимир убежден, что восстановленный культурно-исторический пласт — это и белорусское наследие, белорусская культура, да и король общий для Польши, Беларуси и Литвы.
Станислав Понятовский всегда будет последним нашим монархом – великим князем литовским, русским, жмудским.
Жаль лишь, что белорусский королевский пантеон в Волчине пока в руинах.
Граф Яков Велимович Брюс, потомок древнего королевского рода Шотландии, правившего страной в начале XIV века. По выражению историка В. Н. Татищева, ученика графа Брюса, это был человек «высокого ума, острого рассуждения и твердой памяти, а к пользе российской во всех обстоятельствах ревнительный рачитель и трудолюбивый того сыскатель».
Анатолий Иванов