Татьяна Исаевна Архипова-Эфрос прошла всю войну, она награждена орденом Красного Знамени, орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени, медалью «За взятие Кенигсберга», медалью «За победу над Германией». Девчонкой попала на фронт, но воевала наравне с мужчинами – на войне как на войне – поблажек не было никому.
Война застала Таню в ее родном городке Стадолище, что в Смоленской области. Она только закончила школу, мечтала поступить в институт. Еще в субботу она вместе с одноклассниками веселилась на выпускном балу, а в воскресенье 22 июня грянула война…
Любыми способами на фронт
На фронт девушку, как и других ее сверстниц, не взяли – не вышли ни годами, ни опытом. Зато нашлась работа в Обществе содействия обороне, авиационному и химическому строительству – сокращенно ОСОАВИАХИМ, где организовывались небольшие отряды по поимке вражеских десантов.
«Все началось так молниеносно, – вспоминает Татьяна Исаевна, – что уже в июле нам сообщили, что Стадолище эвакуируют. Я помогла эвакуироваться маме и сестре с детьми, а сама решила остаться. Потому что мы с девчонками договорились любыми способами попасть на фронт. Других вариантов не могло и быть».
Тем не менее покинуть родной дом ей тоже пришлось – слишком быстро немцы наступали. Ее вместе с другими девушками вывезли в Сухиничи Брянской области. Но вскоре и этот крупный железнодорожный узел был занят немцами. Их поселили в небольшой деревеньке под Сухиничами в доме прямо возле леса.
«Нам нечего было есть – питались тем, кто что даст. Принесут – поедим, не принесут – не поедим. Но есть очень хотелось. Поэтому выискивали разные способы, чтобы раздобыть еду. Например, когда сгущались сумерки, смотрели, из какой хаты шел дым – значит, здесь готовят ужин. Делая вид, что вышли погулять, заходили в гости. Хозяева садились ужинать и нас кормили. Никогда не забуду вкус вареной картошки с молоком – думала, что после войны буду есть только эту еду – какой она нам тогда казалось вкусной».
Еще Татьяна Исаевна вспоминает, как согласилась испечь хлеб для солдат, находящихся на передовой (в конце 1941 года советские войска уже наступали, на полевые кухни увеличилась нагрузка, они не успевали двигаться за армией, поэтому прибегали к помощи местного населения). Девушка хлеб никогда не пекла, а только видела, как это делала мама. С вечера замесила тесто, а утром проснулась и видит, что тесто из кадки «выходит из берегов». Татьяна растопила печь, кое-как запихнула туда хлеб, потому что тесто получилось очень жидкое, его с трудом удалось положить на лопату. Хлеб выглядел очень красиво, и в качестве награды за труды девушке оставили целых две ковриги. Попробовав хлеб, Таня вдруг поняла, что ее непременно расстреляют – он оказался очень кислым. Только потом она сообразила, что мука была пшеничная, а она замесила тесто как на ржаной муке и просто его передержала. Каково же было ее удивление, когда приехал старшина, по чьей просьбе она пекарничала, и поблагодарил от имени солдат за очень вкусный хлеб.
Сейчас Татьяна Исаевна с улыбкой вспоминает эти эпизоды, молодость ведь все равно брала свое, даже несмотря на суровые испытания.
«Немцы в нашу деревню не совались, – говорит она. – Зато к нам в деревню приходило много окруженцев (так называли бойцов, чьи воинские части попадали в окружение). Нас просили разузнать, какие города немцы уже захватили. Ведь в первые месяцы войны было много дезинформации – немцы распространяли множество пропагандистских листовок, в которых говорилось уже о взятии Москвы».
Для того, чтобы получить достоверную информацию, девушки ездили в Сухиничи. Там они впервые увидели, как немцы гнали советских военнопленных. «Это было страшное зрелище. Уже был ноябрь, холод, мороз, а они кто в чем – в обмотках, без обуви, без ремней, шинели без пуговиц. Местные жители старались им дать хоть какую-то еду – кто капусту, кто яблоки – в общем, кто что мог. Не дай бог такое никогда не только видеть, но и слышать», – добавляет моя собеседница.
Как-то в феврале 1942 года председатель колхоза привез к ним на ночлег старшего лейтенанта и группу молодых ребят, одетых в гражданское. Как оказалось, лейтенант набирал людей в разведотдел 16-й армии Западного фронта. Предложил и Татьяне идти в разведку. Поскольку девушка хотела попасть на фронт с первого дня войны, то согласилась не раздумывая. Так для Татьяны Архиповой началась другая жизнь.
Фронтовая жизнь
В ее задачу входил сбор данных о противнике. Вместе с разведгруппой они переходили линию фронта, получали нужные сведения и возвращались обратно.
«Подводят к линии фронта, – вспоминает она, – и начинается артиллерийская подготовка. И вот под этот артобстрел нас где-нибудь в сторонке переправляют на другую сторону, в прифронтовую полосу. Здесь мы должны были разведывать, где находятся огневые точки противника, склады с боеприпасами, как ведется оборона. Обычно мы находились в этой зоне около трех дней, а потом самостоятельно тем же путем возвращались. Возвращаться всегда было труднее, главное было найти место, где можно было благополучно перейти к своим и не попасть в засаду».
Кроме того, ей пришлось освоить новую для себя специальность – радиста. Радисток тогда очень не хватало, особенно за линией фронта. Потом разведотделы при армиях ликвидировали и создали разведотделы при штабах фронта, то есть разведка стала фронтовой. Сначала Татьяну отправили в Москву в разведшколу, а потом перевели в школу радистов. Уже оттуда она попала в штаб Западного фронта. Радиостанции были установлены на машинах, которые находились в лесу. Девушка уже начала понемногу осваиваться, как вдруг в одно из ее дежурств раздался звонок – звонил тот самый старший лейтенант, который позвал ее в разведку. И предложил вернуться опять в разведку.
«Естественно, я согласилась, потому что на радиостанции мне совсем не нравилось работать. Я же на фронт пошла, а не в тылу отсиживаться. Я была безмерно счастлива», – говорит она.
Татьяну не отпустило начальство, дескать, радистки на фронте тоже нужны. Тогда была продумана целая тайная операция с ее похищением. Потом ее в срочном порядке за каких-то два часа обучили технике шифрования, посадили в самолет и переправили в Беларусь, в Смоленский партизанский полк особого назначения.
«В самолете нас летело пять человек. Мы подготовились уже прыгать, как вдруг вижу, что стоящий передо мной парень не пристегнут к контрольному тросу – его кольцо находится в парашюте. Я подняла шум, ситуацию исправили, а я, получается, благодаря своей внимательности спасла человеку жизнь», – говорит Татьяна Исаевна.
Боевое крещение
«Мою первую радиограмму расшифровывали всем отделом штаба. Вот что значит быстрое обучение. На мне было поставили крест – дескать, толку не будет. Но все приходит благодаря практике – уже следующие радиограммы можно было нормально прочитать», – смеется собеседница.
Так началась партизанская жизнь Татьяны Архиповой. Буквально через несколько недель был получен приказ идти в сторону Смоленска – готовилось большое наступление.
«Нам надо было пройти треугольник Витебск – Смоленск – Минск. Я пошла в составе группы из 30 человек и была единственной женщиной. Мужчины, как только меня увидели, стали между собой шептаться: все – удачи не будет. Двое суток со мной никто не разговаривал. И только позже, пройдя весь треугольник без единого выстрела, меня стали называть везучей, и я стала своей», – говорит Татьяна Исаевна.
У женщин поблажек на фронте не было – воевали наравне с мужчинами. Что касается романов, понятно, что они случались, но только не в случае с Татьяной. Вот потому, что ни с кем не крутила романов, ее опекали все мужчины. Кто блок питания к радиостанции поможет поднести, кто антенну установить.
Из-под Смоленска в полк вернулись уже не 30 человек, а 130 – бывшие окруженцы, военнопленные присоединились к группе. Недаром Смоленский полк был очень многонациональный: в нем воевали австрийцы, чехи, поляки, литовцы, украинцы, евреи, армяне, русские и белорусы.
Летом 1944 года готовилась масштабная наступательная операция «Багратион», а еще весной немцы бросили самые лучшие силы на борьбу с партизанами. «Нас окружили в районе Ушачи Витебской области, – рассказывает Татьяна Исаевна. – Это был конец апреля 1944 года. Надо было из этого окружения прорваться. Был разработал план – выходить из окружения через болота. А ведь белорусские болота – это сплошные топи, ногу поставишь — и уже можешь провалиться. Шли по болоту дней десять, питались одной прошлогодней клюквой, спали стоя – в общем, с горем пополам выбрались. Переходя узкоколейку, вдруг почувствовала, что резко падаю на дерево. Еще не сразу поняла, что ранена. Пуля прошла через легкое и вышла в плечо».
Раненую Татьяну сопровождающие оттащили назад к болотам. (Радисткам в то время полагалось три помощника. Охраняли не постоянно, а когда начинались бои). Там на островке среди болот стали ждать, когда в отряде обнаружат пропажу радистки и отправятся на ее поиски. Рану перевязали бинтом, но она постоянно кровоточила. Питались сырой дохлой кониной – не могли развести даже костер, поскольку немцы прочесывали лес в поисках партизан. Один раз прошли от них так близко, что Татьяна держала наготове пистолет у виска. «Лучше застрелиться, чем попасть в плен, – говорит она. – Но именно там на болотах я впервые почувствовала, что очень хочется жить. Хотелось кричать на вес лес: «Я хочу жить!»
Спасли их только в середине мая. Татьяна еще нашла в себе силы самостоятельно перейти узкоколейку, а дальше ничего не помнит – потеряла сознание. Очнулась, когда ее везли на повозке по партизанским деревням. Хорошо помнит, как вздыхали женщины, глядя на нее, мол, такая молодая и умирает.
Победа близка
После госпиталя в июле 1944 года Татьяна Архипова в составе группы из 13 человек была направлена в Восточную Пруссию. Сбросили их недалеко от станции Кукорайтен. Там же рядом находились Тильзит, Истербург. Они должны были передавать сведения об оборонительной системе немцев, движении поездов, о воинских частях. В общем, все то, что происходило на той территории.
«Немцы постоянно устраивали облавы, искали нас. Познакомились с литовцем из Шилуте (немецкий город Хейдекруг), который нас предупредил, где и когда немцы готовят большую облаву. Тогда, спасаясь, из Пруссии перешли даже в Литву. Только в декабре нас освободили советские солдаты. Наш штаб находился в Каунасе. Поэтому направились туда, там, в Каунасе, я и встретила победу», – вспоминает она.
После демобилизации в августе 1945 года Таня Архипова поехала поступать в Москву. Хотела выучиться на врача. Еще на фронте «влюбилась» в руки хирурга, которая просто творила чудеса –настолько виртуозно делала операции. Но врачом стать было не суждено, ее направили работать в Вильнюс. Так она оказалась в Литве и была принята на работу в газету «Советская Литва». Даже впоследствии, закончив заочно юридический институт и став юристом, она все равно осталась работать в газете, уже заведующей отделом писем. Как признается Татьяна Исаевна, радист на войне – это глаза и уши фронта, так и отдел писем в редакции – был такими же глазами и ушами страны.
Татьяна Исаевна Архипова-Эфрос и сейчас, в свои 95, в строю. В прошлом году в составе делегации из Литвы побывала на Международной конференции в Астане, посвященной Великой Победе «Победа, добытая единством». В декабре ездила в Калининград на мероприятия, приуроченные к годовщине создания военной разведки.
«Я как будто закодирована, не помню плохого, – говорит она. – Всю жизнь помню только хорошее, а плохое прощаю. Поэтому и война для меня, как прочитанная книга».
Надежда ГРИХАЧЕВА