Сегодняшний собеседник «ЛК» — генеральный директор дирекции Клайпедского государственного морского порта Эугениюс Гентвилас – личность сколь незаурядная, столь и неоднозначная. Одни уважают его за редкую работоспособность и бескомпромиссную борьбу с коррупцией в порту. Другие именно это и ставят ему в вину – мол, излишняя принципиальность гендиректора тормозит развитие порта. Третьи называют популистом.
Тем не менее, с приходом Гентвиласа порт достиг рекордного грузооборота в 30 миллионов тонн и вышел в лидеры среди портов Балтии.
— Будучи европарламентарием, вы неоднократно критиковали тогдашнее руководство порта, и многие расценивали эту критику как повод занять кресло гендиректора. Так ли все было?
— А вы помните, в чем именно состояла моя критика? Тогда дирекция порта не сумела воспользоваться деньгами Всемирного банка для оборудования площадки под загрязненный грунт. Меня, как единственного европарламентария-клайпедчанина, тоже попросили высказаться. Я сказал: плохо, что упустили такой шанс. Теперь дирекции порта придется оборудовать площадку на свои средства, а это более 20 миллионов литов. И какая же это критика? Это констатация факта.
Второй момент – споры вокруг планов строительства глубоководного порта в Мелнраге.
— Вам удалось как-то повлиять на ситуацию, когда возглавили дирекцию порта?
— Как тут повлияешь, если площадка лишилась финансирования Всемирного банка…
В данный момент подписан договор с латвийской компанией Baltic Ground Services о строительстве площадки для загрязненного грунта и очистке доковых ям, что обойдется в 22 миллиона литов. Правда, подрядчики слишком долго готовили техпроект. Пришлось их поторопить, теперь дело сдвинулось.
Что касается глубоководного порта, то, как известно, после изучения возможностей строительства, которое спонсировалось испанцами и частично дирекцией порта, остановились на варианте Бутинге. Но теоретически еще возможен и вариант Мелнраге.
Вообще три года работы в должности гендиректора — это были тяжелые три года. Я не плыл по течению, а порой приходилось идти и в гору.
Из того, что удалось: во всех секторах деятельности дирекции, куда привлекаются подрядчики, заметно возросла конкуренция. Конкурсы стали прозрачными. Как следствие, мы сбили цены на многие виды работ. Например, если раньше поднять один камень-валун стоило 12 тысяч, то теперь — 4 000. Прежде за один кубометр поднятого грунта дирекция платила 73 лт, сейчас — 29 лт. И таким образом экономятся десятки миллионов литов.
Считаю, что удалось создать хороший топ-менеджмент. В дирекцию пришли молодые, грамотные специалисты, которые работают с большой самоотдачей. Ошибки делают все, я и сам порой ошибаюсь, но главное, что у них они не злонамеренны и устранимы.
В-третьих, удалось выстроить конструктивные, партнерские отношения с портовыми грузовыми компаниями, найти принципы, по которым инвестиции идут не туда, куда компании хотят, а туда, где они окупаются.
Не удалось покончить с воровством судового топлива – у дирекции имеется 9 судов вспомогательного флота. Не удалось повлиять на некоторые законы, на их принятие или изменения. Например, мы предлагали свои поправки в закон о публичных закупках, но Сейм их не принял. И по-прежнему приходится терпеть многочисленные судебные обжалования результатов наших конкурсов на подрядные работы, а дело стоит.
Никак не удается убедить некоторые государственные институции в том, что они должны относиться к госпредприятию так же благосклонно, как они относятся к частным структурам. Зачастую наблюдается обратный процесс: приоритет отдается частному капиталу в ущерб государственным интересам. Я не требую протекции, но не надо и меня дискриминировать.
— Что это за институции, если конкретно?
— В одних случаях это Служба публичных закупок, в других – суды, прокуратура, Служба специальных расследований. Оценивайте нас одинаково объективно! Приоритет частным фирмам в их хозяйственном споре с дирекцией порта – это конкретные деньги, которые теряет государство.
Пока не можем рассчитывать на долговременное стабильное финансирование. Изменился закон о выплате дивидендов, что стало тормозом для нашего стратегического планирования – неизвестно, сколько денег останется дирекции? В прошлом году прибыль была 68 миллионов. По новому закону дирекции осталось бы 34 миллиона литов. Между тем, по стратегическому плану на 2012 – 2014 годы инвестиции в развитие порта должны составить 514 миллионов, из них 44% — из средств дирекции.
— Любопытно, пост главы дирекции порта — политический или хозяйственный?
— К сожалению, эта должность имеет политическую ангажированность, поскольку непосредственно связана с правящим большинством в Сейме. Социологическая служба Baltic Governance Institute, изучавшая этот вопрос, пришла к выводу, что управление Клайпедским портом политизировано, что очень плохо.
Я пытаюсь отмежеваться от политических аспектов и заниматься только хозяйственной работой. Не веду агитацию за свою партию, не имею времени на политическую деятельность и даже пропустил около 80% заседаний правления партии, поскольку они не совпадали с моими командировками в Вильнюс.
Еще один аспект: раньше юридические лица имели право заниматься партийным финансированием, сейчас законом это запрещено. Поэтому нет смысла ходить по порту и торговаться по принципу — дирекция отремонтирует вам причал, а вы поддержите мою партию.
В то же время я член партии либералов и не собираюсь менять своих политических взглядов, даже если после предстоящих выборов в Сейм сменится министр сообщений и мне тоже придется уйти со своего поста.
— И чем же тогда займетесь?
— Личной трагедии не вижу. Работаю не ради денег. Если бы вообще перестал работать в свои 52 года, и то бы имел 6000 дохода в виде положенных мне пенсии европарламентария и ренты сигнатора Акта независимости, от которой пока что отказался. Может, когда-нибудь попрошу и ренту, и положенный мне, как сигнатору, земельный участок.
Дело в другом. Мне было бы очень жаль, если бы на мое место пришел такой человек, который бы уничтожил все, чего удалось добиться, и все бы вернулось на круги своя — и приписки, и откаты.
— Значит, ваши жизненные приоритеты…
— Работа. Дети выросли – дочь Рута стала магистром экономики и после учебы осталась в Швеции, Раса на 4-м курсе Ветеринарной академии, сын Симонас работает советником у мэра Клайпеды.
— Вы были членом Сейма, Европарламента, мэром Клайпеды, министром хозяйства, возглавляли кабинет министров. Где было труднее?
— Я привык оценивать по-другому: где интереснее. В Европарламенте мне было легко, но неинтересно. Потому и ушел. Там ничего от меня лично не зависело, я не видел результата своего труда. Потому и ушел.
На других должностях было и сложно, и вместе с тем интересно. Но работа в дирекции порта – одна из самых интересных, потому что вся ответственность за принятые мной решения лежит только на мне. Я по закону являюсь единоличным управляющим.
— Так и говорят: Гентвилас не дает работать, контролирует каждую мелочь, все решает сам. Везде ему мерещится коррупция. Подрядчики стонут – мешает, замучил проверками и придирками…
— Не даю заработать сверх положенного. Уже полтора года действует новый порядок, по которому так называемые дополнительные работы, не включенные в техзадание, дирекция подрядчику не оплачивает, если он не докажет, что они действительно выполнены и были необходимы.
Раньше ведь как было: выполнили допработу без ведома дирекции и предъявляют ей к оплате счет какой хотят. И платили, ведь проверить бывает невозможно. Последний случай — когда подрядчик запросил сотни тысяч за якобы сделанные подводные допработы. Но мы усомнились и дали задание водолазам проверить, после чего вопрос оплаты был тут же снят.
— Клайпедчан зачастую раздражает соседство с шумным и загрязняющим атмосферу портом, от которого городу якобы никакой пользы. Какими вы видите взаимоотношения города и порта?
— Мне довелось побывать, как говорится, по обе стороны баррикад, хотя на самом деле никакого противостояния нет и быть не должно. Как бывший мэр, я считаю, что город должен иметь гораздо большее влияние на деятельность порта, нежели сейчас.
Разумеется, городские власти хотели бы получать более щедрое финансирование от порта, но даем столько, сколько можем. Обычно порт ежегодно выделяет городу 2-3 миллиона литов, но в прошлом году смогли дать 8, в этом – 7 миллионов.
— Животрепещущий вопрос – о терминале сжиженного природного газа. Как удалось премьер-министру убедить вас подписать неприемлемый, по вашим же словам, договор с Klaipedos nafta? Или политика «выкручивания рук» действует безотказно?
— Выкручивания рук не было, хотя работа над договором шла тяжело. Нас не устраивала предложенная модель: Klaipedos nafta строит терминал, мы финансируем. Это идет вразрез с законом.
В принятом 12 июня Сеймом законе вообще говорилось, что Klaipedos nafta получит компенсацию за свои инвестиции, а мы – нет.
Мы предложили свой вариант: порт компенсирует строительство инфраструктуры терминала, а правительство компенсирует нам инвестиции в течение 20 лет. Премьер в известном смысле подтолкнул партнеров к принятию нашей модели.
Обе стороны остались довольны.
Елена ЛИСТОПАД.