После небольшого перерыва «Литовский курьер» возобновляет проект «Письма к литовскому другу». Это переписка, выходящая за рамки интимной. Ее автор – москвич Геннадий Севетов. Волею судьбы однокашники остались в Литве. Геннадий с ними встречается регулярно, но не часто. В этой ситуации выручает эпистолярный жанр, позволяющий наполнять артерию общения новыми идеями и мыслями.

Не знаю точно, как у вас в Литве, но у нас в России все 90-е годы – это самое «темное время». Страшно, совестно, не хочется об этом и вспоминать!.. Тогда словно на нас обрушились все стихии: и всеобщее смятение сознания, и государственный хаос. Сколько глупостей мы все тогда совершили, в каких только дурацких ситуациях ни побывали. При этом возникшие «освободительные» идеи, как и деньги, быстро обесценивались, зарплаты резко сокращались, падало производство, закрывались предприятия, возникла безработица, люди кидались закупать иностранные товары и пытались ими торговать, чтобы выжить – кругом воцарились беспредел, хаос и обман, воровство и разбой. Хулиганы разбивали электрички, в подъездах выкручивали лампочки, на железной дороге и даже на кладбищах воровали цветной металл и сдавали в расплодившиеся скупки: все это вагонами вывозилось за границу. И наоборот, оттуда к нам стало поступать огромное количество залежавшихся их товаров: одних подержанных автомобилей десятки миллионов. То-то западные производители и обыватели порадовались и очень хорошо нажились на нашем всеобщем раздрае, недомыслии и головотяпстве.
Специалистам нашим с высшим образованием: инженерам, ученым, преподавателям, медикам – пришлось срочно учиться выживать в этих условиях. Повсюду возникали самостийные «рынки», на которых новоявленные «торговцы» приторговывали всяким «барахлом», чтобы только продержаться. Потом они стали торговать заграничным товаром, превратились в «челноков», стали вывозить огромными сумками различный ширпотреб, больше из Польши и Турции. Несомненно, что слово «челнок» довольно точно передает и духовную сущность постсоветского человека: мечущегося от своего к чужому и обратно… Границы стали прозрачными, оттуда хлынули новые «конкистадоры» и проходимцы всех мастей, а власти, вместо наведения порядка, смотрели на это безобразие с отстранением. Словом – смута во всем государстве – лучше бы этого никогда больше не видеть. Стыдно перед предками и потомками за то, что произошло!..
Как и многим из нас, мне тогда также пришлось переквалифицироваться, пришлось пойти торговать: нужно было кормить семью, троих малолетних детей. Сейчас я уже знаю, что участь эта и тебя не миновала. Но как ты, так и я – при этом капиталов не накопили. На мой взгляд, предпринимательство или коммерция, а по-американски «бизнес» – это вообще-то не совсем для нас. Как говорится – не наш менталитет. Мы можем этим заниматься только по очень большой нужде. А он – этот бизнес – забирает человека всего: требует от человека изворотливости, ловкости и шустрости, известного лукавства при совершении сделок с покупателями и партнерами, постоянной готовности к изменению конъюнктуры рынка и нацеленности на результат. И много еще чего… А цель и результат всего этого один – приращение капитала. Все крутится по заведенной схеме: деньги – товар – деньги. И остановиться здесь очень трудно – это ведь действует как игра в рулетку: все мало и мало, а нужно все больше и больше… Причем приобретенный капитал не дает свободы, а напротив – как правило, ты становишься сам зависимым от него, мельчаешь как человек. Чтобы выстоять в подобной атмосфере, нужно обладать особыми качествами – большинству, как я понимаю, это по природе не свойственно.
Нет, это нам не годится!.. Мы совсем иная цивилизация. Мы готовы трудиться, и даже много, но труд должен быть осмысленный, облагороженный, творческий. И, конечно, нам при этом хочется, чтобы для жизни он давал необходимый достаток. Чтобы не ходить по миру с протянутой рукой. Богатства нам не надо (это лишний груз и ненужное беспокойство) – а достойное существование надеемся приобрести.
Только и это сегодня сделать непросто. Ворвавшийся к нам новый строй жизни оказался диковатым: циничным, беспринципным. При нем честный, добросовестный, интеллектуальный и творческий труд в обществе немыслимо обесценился. Что тут делать? Или идти к нему на поклон – это, значит, обычно продаваться. Играть в эти беззастенчивые показушные фальшивые игры или же терпеть и влачить материально скудный образ жизни, но с сознанием собственного достоинства? Вопрос этот стар как мир и для каждого из нас как судьбоносный выбор. Жизнь – это всегда и проверка человека на нравственную прочность. Отвечать на главном суде будем мы за себя сами…
Приехав в Вильнюс, мы остановились в гостинице. И я тут же позвонил в справочное по городу. Через минуту получил твой телефон. Как я был рад!.. Сердце мое сильно билось – ведь так долго я ничего не знал о тебе, жив ли ты еще? Набираю номер – и вот, слышу: «Клаусау!..» – твой такой знакомый голос с твердым выговором, c прибалтийским оттенком. «Витас!.. Здравствуй – это я…». И ты меня сразу узнал.
Через час мы встретились и долго разговаривали обо всем на свете. И не могли наговориться. Я как будто встретился с самым близким родным человеком. Потом мы все вместе прошлись по Вильнюсу, ты нам кое-что показал. Город нам сразу понравился. И архитектурой красивых невысоких зданий, и уютными улочками со множеством разнообразных кафе, в которые мы полюбили заходить через час-другой пути, где сидя за чаем или кофе продолжали вести неторопливую беседу, каждый раз начиная ее с нового места.
(Продолжение в след. №).