В интервью информационному агентству BNS председатель правящей партии консерваторов, министр иностранных дел Габриэлюс Ландсбергис ответил на вопросы о целях внешней политики.
– Что вы будете делать иначе, чем это делал бывший глава МИД Линас Линкявичюс?
– Следует начать с того, что внешняя политика Литвы основывается на консенсусе, и не следует ожидать больших скачков между выборами. Внешняя политика двигается не скачкообразно, а в определенном направлении на небольшой скорости. Это означает, что остаются основополагающие принципы – трансатлантическое партнерство, добрососедские отношения с государствами, которые уважают принцип верховенства права. Точно такой же наш подход к возникающим угрозам – к восточным соседям и еще далее на Востоке.
Существенная разница заключается в том, что мы сможем сделать. В моем понимании голос Литвы должен быть слышен. Иначе говоря, возможности влияния Литвы во внешней политике – делать, предлагать изменения, быть услышанными и видеть эти изменения. Нам нужны коалиции, нужны друзья, двусторонние партнерские отношения, и этих друзей мы можем найти там, где раньше не видели возможности это сделать. Мы можем расширить круг друзей, не фиксироваться настолько сильно на наших отношениях с государствами, где мы видим угрозу. Отдельным является вопрос о том, какими будут наши отношения с Россией, будут ли они в дальнейшем меняться. Я не думаю, что ответ требуется тогда, когда ничего не меняется. Мы можем вести более сильную политику, например, направленную на процесс демократизации в Беларуси, на оживление Восточного партнерства ЕС. Мы даже можем открыть новую страницу, если говорить о государствах Восточной Азии, вместо того чтобы пытаться отполировать отношения с теми государствами, которые представляют вызов национальной безопасности.
– Вы сказали, что вам важны отношения с соседями, которые уважают принцип верховенства права. Уважает ли сегодня Польша принцип верховенства права?
– Говоря о верховенстве права, я имел в виду не Польшу, а белорусский режим. Евросоюз является союзом государств, являющихся демократическими. В этом наш основополагающий принцип. А граница, которая находится к востоку от нас, очень четкая. Иногда мы сомневаемся – может, Венгрия, принимая решения, не всегда следует принципам демократического государства. Но все же мы понимаем, что граница на востоке демаркирует достаточно явное культурное различие. Литва находится в союзе демократических государств и вносит вклад в его укрепление.
– И все же вернемся к Польше. Еврокомиссия заявляет, что польское правительство нарушает независимость судов, СМИ, неправительственных организаций. Польские власти с этим категорически не согласны. На чьей стороне правда, по вашему мнению?
– Я бы не хотел быть арбитром между ЕС и Польшей. Мы, будучи близкими друзьями Польши, следим за ситуацией, иногда с озабоченностью, и я не говорю, что мы должны радоваться всем новостям, которые доходят до нас из Варшавы. Но это не меняет существенного, основополагающего момента — Польша является нашим близким другом. Это стратегическое партнерство, которое создавалось столетиями, оно не может быть трансформировано в другие отношения за год или десятилетие. Нас связывает гораздо больше, чем однодневная политика, наши отношения и духовная связь гораздо глубже, они сложились исторически. Эти отношения основаны на взаимной ответственности за их сохранение, развитие, но это не означает, что мы не видим проблем, порой возникающих в том или ином государстве.
– Принимая решение, как согласовать развитие европейских ценностей и хорошие отношения с Польшей, при голосовании в Совете ЕС по возможным санкциям в отношении Польши, как вы проголосуете – за, против или воздержитесь?
– Вероятно, ваш вопрос звучал бы острее, если бы ЕС не доказал, что способен решать компромиссным путем встающие перед ним вызовы. Компромисс, найденный несколько дней назад, помог как Брюсселю, так и Польше прийти в вопросе верховенства права к правильному решению, который подошел обеим сторонам. Сейчас государства получат возможность воспользоваться Фондом восстановления. Мне кажется, что нужно понимать существенный принцип – ЕС является союзом, основанным на компромиссе. Иногда заголовки демонстрируют нам, как и в случае с Brexit или по вопросу Польши, что дискуссия накаляется до предела, но приходит утро, и выясняется, что ведомство, которое уважает каждая из сторон, участвующих в дискуссии, находит компромисс. Все выходят слегка проигравшими, но почти удовлетворенные общим результатом. Я полагаюсь на это, поскольку верю в ЕС, который основан на компромиссе.
– В начале беседы вы упомянули о поддержке демократической Беларуси. Лидер белорусской оппозиции Светлана Тихановская призывает ввести санкции в отношении производителя удобрений «Беларуськалия», который является важным партнером Клайпедского морского порта. Планируете ли вы инициировать внесение «Беларуськалия» в европейский список санкций?
– Сейчас завершается утверждение третьего пакета санкций, Литва активно участвовала в подготовке этого списка. Я считаю, что мы не будем в одностороннем порядке формировать этот список, но будем искать согласие в ЕС, и будем активно участвовать, если в дальнейшем будут списки. Сейчас есть определенные разговоры и о четвертом пакете санкций, если ситуация в Беларуси не изменится. Могу ли я на этом этапе что-то сказать по поводу той или иной конкретной компании? Вероятно, преждевременно. Когда начнем новый этап переговоров, станет ясно, о каких компаниях можем говорить.
– Каковы существенные критерии, которые определят ваше решение? Какой экономический ущерб для Литвы был бы приемлемым в вопросе наказания режима Александра Лукашенко?
– Прежде всего мы должны посмотреть, к какому эффекту стремимся. В моем понимании, должны использоваться все инструменты, которые ограничивают права лиц на въезд в ЕС. Европейские списки сейчас имеются, мягко говоря, в небольших объемах, поэтому они точно могут быть расширены. Это же действует в отношении финансовых ресурсов тех лиц, которые у них есть в ЕС, в Литве. Нельзя, вводя санкции, возлагать ответственность на сами страны-члены выяснять, есть ли у них эти ресурсы в их стране или нет.
Я призываю наши финансовые ведомства проверить, если это не сделано до сих пор, нет ли у внесенных в список лиц финансовых ресурсов в Литве. Точно так же Литва может обратиться и к другим государствам-членам с этим вопросом, чтобы эти санкции не оставались лишь на бумаге, стали лишь итогом одного голосования, а были реально действующим инструментом, который на самом деле менял поведение, чтобы люди, принимающие в Минске решения об использовании силы против мирных протестующих, понимали, что санкции не беззубые.
– Вы успели пообщаться с другими государственными ведомствами по поводу замораживания имущества белорусских граждан из «черного списка»?
– Это одна из первых задач, которые я намерен выполнить. Поскольку и гражданское общество этим занялось, сейчас планируются несколько встреч с представителями белорусской оппозиции, находящимися в Вильнюсе. Пока я убежден, что европейские санкции действуют эффективно.
– Есть ли, по вашим данным, хотя бы один гражданин Беларуси, имущество которого, его счета были заморожены в Литве по причине внесения в «черный список»?
– Я не слышал о таком случае ни в Литве, ни в ЕС.
– Вы лично общаетесь с министром иностранных дел Беларуси?
– На данном этапе я не вижу необходимости в этом, но, если возникнут неотложные вопросы, я думаю, что такая возможность существует.
– Вероятно, одним из неотложных вопросов может быть возвращение посла Литвы в Минск?
– Я не уверен, что посол должен вернуться в Минск.
– Какова ваша позиция?
– Моя позиция заключается в том, что в свете напряженной ситуации посол может задержаться в Вильнюсе для консультаций и посольством может руководить человек, который не вручил верительные грамоты нелегитимному главе государства, каковым является Александр Лукашенко.
– Посол Литвы вернулся, и количество дипломатического персонала в посольстве в Беларуси сократилось по требованию белорусской стороны. Позиция Литвы также заключается в том, что дипломатическое представительство может осуществляться на более низком уровне, чем посол?
– Да, я считаю, что на этом этапе оно может остаться на уровне ниже посла, сейчас я не вижу причин для изменений.
– Не помешает ли это Литве следить за ситуацией в Беларуси и помогать находящемуся там белорусскому гражданскому обществу? Посольство активно предоставляет помощь, включая и логистическую.
– Я доверяю работникам посольства, доверяю людям, руководящим там сейчас процессами. Я считаю, что пока их усилий достаточно.
– Какой будет ваша позиция по Белорусской АЭС (БелАЭС)?
– Принципиальная установка, с которой мы участвовали в выборах и которая сохранилась и в договоре коалиции, и в правительственной программе, — коммерческой торговли электроэнергией с БелАЭС быть не должно. Сейчас наша цель – и дипломатической службы, и Министерства энергетики – обеспечить, чтобы документы, регулирующие торговлю и попадание электроэнергии, соответствовали этой установке, иными словами, чтобы инфраструктуры Литвы, ЛЭП, инструменты накопления электроэнергии не использовались для коммерческого хранения электроэнергии с БелАЭС. Для этого выработана альтернативная методология, мы попытаемся убедить Балтийские страны поддержать наше предложение.
– Какие важные пункты в методологии отличаются от той, которую согласовали Латвия, Эстония и бывший министр энергетики Жигимантас Вайчюнас?
– Существенный пункт заключается в том, что Латвия, у которой есть поток из России, у себя на бирже должна торговать той электроэнергией, которая поступает в нее из России. Это ее законное требование. Однако та электроэнергия, которая попадает через Литву, будет по сути только энергией с БелАЭС. Прежняя методология предусматривала возможность торговать на бирже немалой частью технического потока электроэнергии, поступающей через Литву в Латвию. Мы хотим ограничить, чтобы на бирже можно было торговать только теми объемами, которые попадают не по идущим через Литву каналам.
Беседовал Вайдотас Бенюшис.
(Окончание в следующем номере)